Замочить Того, стирать без отжима - [76]

Шрифт
Интервал

Время от времени из невнятного гула голосов выпрыгивают отдельные фразы:

— Нет! Это решительно невозможно! — доносится из этой мешанины тел.

— Ха! Я делал это с парой пулемётов и пятью десятками плохо обученных пеонов. Просто забудьте представления о возможном, сложившиеся во время последней турецкой войны, и вы увидите, что иначе просто нельзя.

Потом зал снова укутывает смутный бубнёж, для того, чтобы разлететься от звонкого:

— А как это согласуется с цивилизованными правилами ведения войны?

— Изумительно согласуется — мы ведь не собираемся палить из пушек по женщинам, детям и безоружным.  А всю эту чушь, типа: «мы вынуждены атаковать вас, господа, защищайтесь»! оставьте, пожалуйста, старику Дюма и его мушкетёрам. Ничему вас японцы не научили!

— Англичане? Я вас умоляю, они всегда строгие сторонники правил, во всём, что касается действий их противников. Не они ли в Африке целый народ не столь давно загнали в концентрационные лагеря? Детей, стариков, женщин? Не знаете? А врага следует знать, это ещё дедушка Сунь Цзы завещал. Его тоже не знаете? Как я вам завидую, молодой  человек! У вас столько интересного впереди!

Царский офицер от неожиданности выпрямляется, с удивлением разглядывая заявившего это безусого и безбородого парня, которому и двадцати не дать по внешнему виду. То, что собеседнику давно за пятьдесят, внешне никак не проявляется.

Обострение купирует внезапное появление среди офицеров алой косынки. Меняется тональность разговора, но — мало этого, мало. Нужно помочь.

Кофе, ароматный, как любовь и горячий, как вулканическая лава, разлит в маленькие фарфоровые чашечки, тесно составленные на подносе из нержавеющей стали.

Из-под подноса — коротенький подол и трогательные в своей невинности стройные детские ножки-тростиночки в плетёных босоножках, над подносом — широко распахнутые серые глаза, взбитые рыжие кудри и яркая зелёная лента. Анфиса сегодня просто пай-девочка, воплощённая мечта профессора Гумберта Гумберта.

Поднявшаяся было в ресторанчике пена уязвлённых мужских самомнений при её появлении оседает и растворяется без остатка.

— Спасибо, — произносит хозяйка косынки и маузера, завороженно глядя на, поднимающуюся над очередной джезвой коричневую шапку пенки.

— Чёрный, без сахара?

Киваю молча.

— Можно мне чашечку? Только большую?

 Достаю с нижней полки, переливаю, подвигаю ближе. Анфиса тут же ставит рядом стакан ключевой воды.

— Какое счастье… — женщина закрывает глаза,— там, у нас, всё больше чай дуют, из самоваров. Получить приличный кофе ближе Кавказа просто нереально.

Лицо у неё усталое, но упрямое волевое выражение не сходит с него даже сейчас.

Придвигаю поближе к ней корзинку с тёплыми ещё круассанами:

— Вы в самом деле надеетесь разгромить Англию и США в этой войне?

Дама открывает глаза, смотрит в лицо с каким-то непонятным мне сожалением.

— Можно подумать, у нас есть другой выход.


Из европейских газет:


 «… таким образом, неожиданный удар, нанесённый Россией, переносит масштабные боевые действия на территорию западного побережья САСШ…»


« Потеря Калифорнии грозит обернуться значительными сложностями со снабжением флота на Тихом океане. В Вашингтоне рассматривается вопрос об отзыве эскадры из Китая».


« На волне чудовищного патриотизма, вызванного раздутыми продажной буржуазной прессой рассказами о военных успехах, в разы труднее становится ведение разъяснительной и агитационной работы в пролетарской среде. При попытке организации стачек солидарности с английскими и американскими рабочими несколько наших лучших товарищей были избиты несознательными элементами и переданы в лапы царской охранки. Но нельзя, нельзя опускать руки, товарищи! Исторический процесс не повернуть вспять! Мы вынуждены сейчас отступить, свернуть революционную работу, но это временное отступление. Мы перестроим свои ряды, разработаем новую, беспроигрышную тактику и вновь устремимся в атаку!»


«Браво, Матильда!

Наша гениальная танцовщица в ознаменование очередной выдающейся победы нашего флота – захвата моряками-балтийцами севшего на камни британского крейсера «Пенелопа» на субботнем концерте сделала сорок три фуэте без остановки! Итальянская школа посрамлена! И такую нацию собираются победить выродившиеся потомки норманнских завоевателей?»


Где-то на побережье между Данангом и Хайфоном.

Старенькая моторная джонка Лаома (что в переводе с великого и могучего китайского языка означает старая матушка) на переходе из Хайкоу скрипела, как плохо смазанная повозка рикши из китайской сказки, и текла, как расколотое корыто алчной старухи из сказки русской. Дважды за время пути им попадались небольшие французские корабли, и дядюшка Хо приказывал готовиться к бою, но – пронесло.  Зато джонка была большой, в её трюм поместилось множество полезных вещей.

Набежавшие из подступивших к самому пляжу джунглей парни в коротких штанах и огромных конусовидных шляпах из рисовой соломы, сгибаясь под весом тяжёлых коромысел, носят на берег вязанки японских винтовок. Будто хворост в деревню волокут. Парней вовсе не смущает, что погрузкой командуют племянницы почтенного дядюшки. Тяжёлым трудом заслужили смелые девушки это право, заработав деньги на закупку оружия и боеприпасов.


Еще от автора Александр Юрьевич Кулькин
Звериной тропой

Он не смог жить среди людей и ушёл туда, где их не было никогда. Сможет ли выжить наш современник, оказавшись с пустыми руками один на один с дикой природой? Захочет ли, ведь от себя не сбежишь? У каждого из нас есть место в мире, и, думая, что уходит навсегда, человек всего лишь начинает долгую дорогу обратно. Даже если в начале пути тропу приходится прорубать каменным топором.


По горячему следу

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ушедшее лето. Камешек для блицкрига

Классический сюжет про «попаданца» в июль сорок первого года. Последняя советская территория БССР, отсутствие войск, отсутствие знаний и ноутбука, отчаянное желание хоть чем-то быть полезным своему народу. Стальные шестерни механизма нашествия перемелят и это препятствие, но чем откликнется для истории их секундное торможение.


В тени сгоревшего кипариса

Для того чтобы история пошла по иному пути, не нужен попаданец с ноутбуком. Один человек задержался в пути, другой в нужное время высказал умную идею. Третий умер на три месяца раньше. И хотя в Испании остановить фашистов не удалось, советские добровольцы готовы попробовать снова, на этот раз в Греции.


Прогулки с динозаврами

История очередного попаданца в тело динозавра времен Мезозоя...


Из имперских архивов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Героиня романа Ксения Кабирова родилась в 50-ти градусный мороз в конце первого послевоенного года в г. Якутске. С раннего детства она предпочитала мальчишечьи игры, была непослушной, вредной, например, дети пекли пирожки в песочнице, она их пинала ногой, сыпала песок в глаза за обиду. В ее душе как будто застыла льдинка. Через много лет она написала: «Заморозило морозами сердце детское мое…» И в юности не стало лучше: ее исключили из комсомола за аморальное поведение, не допустили до экзаменов в школе… Замужество не смирило ее характер: нашла коса на камень.


Мир дому твоему, Огненная

Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.


Любовная лирика

Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».


Катастрофный стэк

Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.


Перекрестки судьбы

Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?


Небо на бумаге

В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.