Замкнутый круг - [56]

Сидор позвал Боярчука.

— Меня настораживают два факта, — высказал свое мнение Борис, которого не в меньшей степени волновало исчезновение Петра. — Последние дни твой Сирко больше других якшался с Жабой и Капелюхом.

— Жаба убит в бою.

— У меня другие сведения.

— Говори.

— Сколько человек ты послал в село вместе с Прыщом?

— Жабу и еще двоих, — неохотно проговорил Сидор.

— И все четверо убиты?

— Да.

— Но ведь говорят, что ты послал их к Капелюху, — снизил голос Борис и прищурил один глаз.

— Выспросил? Шпионишь? — Сидор недобро засверкал глазами.

— В моем положении иначе нельзя. — Борис развел руками. — Извини, но твои люди слишком болтливы.

— Хорошо, а второе опасение?

— Ходанич, как и я, смею заметить, был безоружным. Я не видел, чтобы у вас кто-то уходил с базы с голыми руками.

— Не понял, — недовольно буркнул Сидор.

— Сирко взял с собой одного человека, именно человека безоружного. Значит, таковой и нужен ему был.

— Зачем?

— Надо послать людей в Глинск, тогда и узнаем.

Сидор долго молчал. Связь между Сирко и Капелюхом была для него неожиданностью. Вернее, он знал о ней со слов Прыща, но не придавал ей ровно никакого значения. Теперь же исчезновение обоих могло рассматриваться как заранее спланированная комбинация. А если так… Нет, думать о золоте не хотелось. Не верилось. Но червь сомнения уже глодал сотника.

— Я принял решение уходить на новую базу, — наконец сказал он.

— База не готова, — начал было возражать Борис.

— Не твое дело, — резко оборвал его Сидор, и опять недобрые огоньки появились у него в глазах.

Борис понял, что сотник еще не разобрался в происшедшем и вряд ли разберется. Но именно это и подогревало слепую месть главаря. Спорить с ним было опасно.

— Завтра Кудлатый проводит тебя в город. На явочной квартире встретишься со Степанидой… — Сидор говорил медленно, не скрывая, что наблюдает за реакцией Боярчука. — Инструкции ей даны.

— Она придет с моим отцом?

— Это будет зависеть от обстоятельств. Пока же, во всяком случае, от твоего папаши получено согласие на встречу.

— Кто разговаривал с ним?

— Пусть тебя это не волнует. И вообще мне не нравится, что ты слишком любопытен.

— Когда мне возвращаться? — кротко спросил Борис.

— За тобой придут.

— А если нет? — Борис подался вперед. — Сведения о почтовом я бы хотел передать лично.

Сидор криво усмехнулся, протянул руку к спине кровати и снял висевшую на портупее желтую кобуру с парабеллумом. Погладил ее ладонью, словно пыль стирая, и положил перед Боярчуком.

— Это тебе вместо гарантий.

Борис не пошевелился. Сидор расценил это по-своему.

— В доле своей можешь не сомневаться. Я же сказал, что мы еще пригодимся друг другу!

— Только учти. — Боярчук нацепил ремень с пистолетом. — Я со своей стороны тоже кое-какие меры приму.

— Ишь ты! — загоготал Сидор. — Только смотри не перемудри. А то сам себя обманешь.

Оставшись один, Сидор долго обдумывал версию Боярчука. Слишком мало надежных людей оставалось у главаря, чтобы решиться еще кому-то открыть тайну золота. И тогда сотник решил сам навестить потаенное место. Пока боевки переберутся на новый постой, пока обустроятся… Два дня ему хватит. За это время не всякий и поймет, что с бандой нет главаря.

Но если действительно Капелюх позарился на золотую казну и вывез ее? Управиться ли тогда Сидору одному? Брать с собой людей он не хотел. Но и одному не догнать похитителей. Тогда придется прибегнуть к старому способу: сообщить о грабителях в милицию. Да, да, в советскую милицию. А когда та найдет золото, устроить нападение на отдел, пусть даже и в районном центре. Здесь игра стоит свеч.

Перед тем как лечь, Сидор позвал Сову, теперь заменявшего пропавшего адъютанта. Лупоглазый парень подобострастно застыл у входа.

— Входи, — как можно мягче сказал Сидор. — У меня к тебе разговор имеется. Заодно проверим, умеешь ли ты держать язык за зубами.

Сова сделал два шажка вперед и согнулся еще почтительнее.

— Не переломись, — не без удовлетворения пробурчал сотник и на некоторое время замолчал.

Сова следил за ним неотрывным взглядом. Но в отличие от фигуры в глазах не было ни преданности, ни подобострастия. «И этот сам себе на уме», — подумалось Сидору, и настроение его снова испортилось.

— Кажется, тебя посылал Прыщ следить за домом Боярчука? — почти не разжимая губ, спросил он.

— Так точно, пан сотник!

— Знаешь ли ты в лицо стариков, родичей Боярчука?

— Как своих собственных, пан сотник.

— Сможешь притащить их на базу?

— Нет ничего проще, пан сотник!

— Иди и помалкивай. Дня через два-три исполнишь, что я просил.

— Как прикажете, пан сотник!

— А вот так и прикажу: пшел вон! — заорал вдруг Сидор.

Повторять Сове было излишне. Он испарился мгновенно, что поразило Сидора больше всего. Он даже сам попытался также крутануться на месте, но больно ударился ногой о табуретку и, проклиная всех чертей, с ревом повалился на кровать.

* * *

Капитан Костерной ерзал в кресле, которое из последних сил надрывно скрипело под ним, и всем своим видом старался выказать Ченцову неудовольствие. Но весть, с которой он пришел к подполковнику, уже захватила Василия Васильевича, и тот не обращал внимания на капитана.