Заметки о моем поколении. Повесть, пьеса, статьи, стихи - [21]
Когда мы приехали сюда год назад, в городке имелось семь торговцев пищевыми продуктами: три бакалейщика, три мясника и один рыбник. Однако когда в кругах торговцев пищевыми продуктами прошел слух, что городок стремительно наводняют нувориши – дома для них только и успевают строить, – в него толпами рванули мясники, бакалейщики, рыбники и торговцы деликатесами. Они ежедневно приезжали целыми поездами, с вывесками и весами в руках, столбили себе участок и рассыпали по нему опилки. Это напоминало золотую лихорадку сорок девятого года[51] и финансовый бум семидесятых[52]. Городки постарше и покрупнее остались без продуктовых магазинов. За один год на нашей главной улице обосновалось восемнадцать продуктовых магазинов – каждое утро их владельцы поджидают в дверях с очаровательной и фальшивой улыбкой на физиономии.
Поскольку бывшие семеро торговцев нещадно нас обирали, мы, естественно, бросились к новым, которые вывешивали в витринах плакаты с цифрами, согласно которым продукты они собирались отдавать чуть ли не даром. Однако стоило нам заглотить наживку, цены полетели вверх, пока мы не забегали, как перепуганные мыши, от одного нового торговца к другому, взыскуя справедливости, но взыскуя ее напрасно.
Произошло, понятное дело, следующее: торговцев пищевыми продуктами на душу населения оказалось чересчур много. Сохранив цены на пристойном уровне, все восемнадцать просто не выжили бы. А потому каждый стал дожидаться того, что другие сдадутся и сбегут; остальные же могли выплачивать взятый в банке кредит только в том случае, если продавали свой товар в два-три раза дороже, чем в соседнем городе, до которого было пятнадцать миль. Вот так наш городок и сделался самым дорогим городом мира.
В журнальных статьях люди в таких случаях объединяются и создают кооперативные магазины, однако никто из нас о таком даже не помышлял. Это безвозвратно погубило бы репутацию смельчака в глазах соседей, которые решили бы, что он думает о деньгах. Когда я однажды упомянул при одной местной состоятельной даме – муж ее, кстати, по слухам, заработал свой капитал, торгуя жидкостями, которыми торговать запрещено, – что мог бы открыть кооперативный магазин «Ф. Скотт Фицджеральд – свежее мясо», она пришла в ужас. Пришлось отказаться от этой мысли.
Однако, несмотря на сложности с провизией, год мы начали в радужном настроении. Осенью должна была состояться премьера моей первой пьесы[53], и, даже если жизнь на Восточном побережье и не вполне укладывалась в 1500 долларов в месяц, пьеса должна была с лихвой покрыть разницу. Мы знали, что драматурги получают колоссальные авторские отчисления, а чтобы удостовериться, справились у нескольких драматургов, какую максимальную сумму можно заработать, если пьеса продержится в репертуаре год. Я, вообще-то, человек осмотрительный. Я взял за основу сумму, находившуюся примерно посередине между минимумом и максимумом, и записал ее в графу более чем вероятных доходов. Равнялась она, если не ошибаюсь, ста тысячам.
Год прошел приятно; всегда можно было предвкушать радостное событие – постановку пьесы. После ее успеха мы сможем купить дом, а тогда откладывать деньги станет уже и совсем просто – мы справимся, даже если нам наденут повязку на глаза и свяжут руки за спиной.
Частью приятного предвкушения стал небольшой мартовский гонорар из неожиданного источника – от киностудии; чуть ли не впервые в жизни у нас оказались свободные деньги, на которые можно было купить облигации. Разумеется, у нас уже имелась «моя» облигация, и каждые полгода я отрезал от нее по купону и получал по нему деньги, однако к ней мы так привыкли, что уже не считали ее за деньги. Скорее она служила напоминанием о том, что вредно замораживать деньги, которые потом невозможно извлечь обратно в нужный момент.
Ну нет, теперь мы купим «облигации свободы» – и мы купили целых четыре. Процесс оказался захватывающим. Я спустился во впечатляющее подземное помещение и под надзором охранника положил свои «облигации свободы» на сумму в 4000 долларов, а также «мою» облигацию в жестяную коробочку, ключ от которой имелся только у меня.
Я вышел из банка, чувствуя себя солидным человеком. Наконец-то я сколотил капитал. Впрочем, я его не то чтобы сколотил, но он у меня теперь всяко имелся, и если я завтра умру, у моей жены будет на жизнь ежегодная рента в 212 долларов – правда, трудно сказать, долго ли она захочет жить на такую сумму.
«Да, – сказал я себе не без самодовольства, – это и называется „обеспечить будущее жены и детей“. Теперь остается вложить в облигации еще сто тысяч, которые я получу за пьесу, и можно больше никогда ни о чем не волноваться».
Я заметил, что с того момента я стал меньше следить за текущими расходами. Ну потратили раз-другой лишние пару сотен, и что с того? Что с того, что счета за продукты варьируются от месяца к месяцу от 85 до 165 долларов – в зависимости от того, насколько пристально мы следим за делами на кухне? У меня что, нет облигаций в банке? Пытаться не вылезать за 1500 долларов в месяц при таких обстоятельствах казалось крохоборством. Мы ведь собираемся копить деньги в таких масштабах, по сравнению с которыми подобная мелкая экономия выглядит простой скаредностью.
«Ночь нежна» — удивительно красивый, тонкий и талантливый роман классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.
Роман «Великий Гэтсби» был опубликован в апреле 1925 г. Определенное влияние на развитие замысла оказало получившее в 1923 г. широкую огласку дело Фуллера — Макги. Крупный биржевой маклер из Нью — Йорка Э. Фуллер — по случайному совпадению неподалеку от его виллы на Лонг — Айленде Фицджеральд жил летом 1922 г. — объявил о банкротстве фирмы; следствие показало незаконность действий ее руководства (рискованные операции со средствами акционеров); выявилась связь Фуллера с преступным миром, хотя суд не собрал достаточно улик против причастного к его махинациям известного спекулянта А.
«Субботним вечером, если взглянуть с площадки для гольфа, окна загородного клуба в сгустившихся сумерках покажутся желтыми далями над кромешно-черным взволнованным океаном. Волнами этого, фигурально выражаясь, океана будут головы любопытствующих кэдди, кое-кого из наиболее пронырливых шоферов, глухой сестры клубного тренера; порою плещутся тут и отколовшиеся робкие волны, которым – пожелай они того – ничто не мешает вкатиться внутрь. Это галерка…».
Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична.
«…Проходя по коридору, он услышал один скучающий женский голос в некогда шумной дамской комнате. Когда он повернул в сторону бара, оставшиеся 20 шагов до стойки он по старой привычке отмерил, глядя в зеленый ковер. И затем, нащупав ногами надежную опору внизу барной стойки, он поднял голову и оглядел зал. В углу он увидел только одну пару глаз, суетливо бегающих по газетным страницам. Чарли попросил позвать старшего бармена, Поля, в былые времена рыночного бума тот приезжал на работу в собственном автомобиле, собранном под заказ, но, скромняга, высаживался на углу здания.
Все не то, чем кажется, — и люди, и ситуации, и обстоятельства. Воображение творит причудливый мир, а суровая действительность беспощадно разбивает его в прах. В рассказах, что вошли в данный сборник, мистическое сплелось с реальным, а фантастическое — с земным. И вот уже читатель, повинуясь любопытству, следует за нитью тайны, чтобы найти разгадку. Следует сквозь увлекательные сюжеты, преисполненные фирменного остроумия Фрэнсиса Скотта Фицджеральда — писателя, слишком хорошо знавшего жизнь и людей, чтобы питать на их счет хоть какие-то иллюзии.
«Мастер Страшного суда» – самый известный роман Лео Перуца. Это изысканное сочетание увлекательного интеллектуального детектива о расследовании таинственной серии самоубийств «без причины», потрясающих Вену начала ХХ столетия, и причудливой фантасмагории, полной мистических аллюзий, символов и мельчайших «подсказок», помогающих читателю понять скрытый смысл происходящего… В издание также включена изящная, глубоко психологичная историко-философская притча «Иуда “Тайной вечери”», в основе которой – работа великого Леонардо да Винчи над его гениальной фреской.
Это не городок – это настоящий пчелиный улей. Все вокруг жужжат и суетятся. Здесь, как водится, полно трутней, но есть и трудолюбивые жители. Так, Джейк – когда-то веселый малый, обладатель самого высокого ирокеза в истории школы, теперь сломлен. Несчастный случай разрушил его жизнь, и парень не представляет, что делать дальше. Гарри – неудачник, на которого всем плевать. Он перебивается с хлеба на воду, смиренно принимая удары судьбы, которая не особо с ним церемонится. Алиса – разочарованная в жизни хозяйка пасеки. Пчелы, пожалуй, единственные создания, приносящие ей хоть какую-то радость.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
Роман известной украинской писательницы о жизни буковинской молодежи до воссоединения Буковины с Советской Украиной.В центре повествования — привлекательный образ юной девушки, впервые влюбленной, еще по-детски наивной, доверчивой и в то же время серьезной, вдумчивой, принципиальной, стремящейся приносить пользу родному народу.Художественное оформление Александра Михайловича Застанченко.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя этого человека звучит повсюду: от течения Гумбольдта у берегов Чили и Перу до десятков памятников, парков и горных хребтов в Южной Америке, включая Сьерра-Гумбольдт в Мексике и пик Гумбольдта в Венесуэле. В его честь назван город в Аргентине, река в Бразилии, гейзер в Эквадоре, залив в Колумбии. В Гренландии есть мыс и ледник Гумбольдта, горы Гумбольдта мы находим на картах Северного Китая, Южной Африки, Новой Зеландии, Антарктиды, реки и водопады Гумбольдт – в Тасмании и в Новой Зеландии, парки его имени есть в Германии, по Парижу пролегает улица Александра фон Гумбольдта.
Три сестры, три дочери великого писателя, три характера, три судьбы. Татьяна, Мария и Александра – каждая из дочерей Льва Толстого стала его помощницей и другом, и для каждой определяющим в жизни стал духовный опыт отца. Автор этой книги – Надежда Геннадьевна Михновец, известный петербургский ученый, доктор филологических наук, профессор РГПУ им. А. И. Герцена, автор многочисленных публикаций о Л. Н. Толстом и русской литературе XIX века. Опираясь на широкий круг источников, в том числе малодоступных, а также цитируемых впервые, автор прослеживает судьбы трех дочерей Толстого – любимицы всей семьи, талантливой художницы Татьяны, скромной и самоотверженной, рано умершей Марии, всегда отличавшейся неуемной жизненной энергией Александры.
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Я хочу, чтобы меня запомнили тем, кем я был, и настолько, насколько заслужил. (Александр Ширвиндт)Внимание! Содержит ненормативную лексику!