Заметки на полях книги «Есть ли будущее у капитализма?» - [28]

Существенным фактором общественных процессов является человеческая деятельность, поэтому любая попытка прогнозирования здесь в объективистском духе, который хотя бы по видимости оправдан в области природных процессов, изначально обречена на провал.

Карл Маркс в «Тезисах о Фейербахе» отметил это обстоятельство в качестве основного недостатка предшествующего ему материализма:

«Главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой»[5–3].

Нужно с сожалением констатировать, что И.Валлерстайн, как собственно, и все его последователи, несомненно стараясь быть материалистами, полностью разделяют этот главный недостаток домарксовского материализма — созерцательность. По этой причине «пятьдесят на пятьдесят» является абсолютно точным и единственно возможным для такого подхода ответом на вопрос, обозначенный в заглавии рецензируемой книги.

Но кто является тем субъектом, деятельность которого определит настоящий ответ на вопрос «Есть ли будущее у капитализма?»

По марксистским книжкам известно, что это должен быть пролетариат. Увы, Иммануил Валлерстайн даже не рассматаривает пролетариат в качестве субъекта исторического действия. Кстати, отнюдь не потому, что он игнорирует этот класс. Напротив, и Валлерстайн, и другие представители школы мирсистемного анализа в своих работах постоянно пишут о пролетариате и тщательнейшим образом исследуют его сегодняшние положение в различных странах. Например, один из самых талантливых молодых представителей школы мирсистемного анализа Кеван Харрис на своих лекциях в Киеве, состоявшихся в июне 2016 года, постоянно говорил о пролетариате и полупролетиариате. Эти термины, как минимум, уже лет тридцать (о пролетариате в ученой среде в последние годы существования СССР считалось неприличным говорить точно так же, как и после его развала) не озвучивались под высокими сводами зала заседаний ученого совета Киевского политехнического института и, повторяемые уважаемым американским лектором многократно, звучали здесь более чем странно.

Но вся проблема в том, что мирсистемщики рассматривают пролетариат отнюдь не как субъект исторического действия, а, скорее, как объект научного анализа. Конечно, это лучше, чем делать вид, что пролетариата то ли нет, то ли он вот-вот исчезнет, превратившись то ли в средний класс, то ли в нечто неназываемое.

Это лучше, но ненамного. Поскольку эмпирическая фиксация наличия пролетариата приводит к попыткам сформировать понятие пролетариата эмпирическим путем, то есть мыслить класс пролетариата как совокупность отдельных пролетариев или, в лучшем случае — как совокупность отдельных национальных отрядов пролетариата. Но это невозможно так же, как невозможно мыслить общество в виде совокупности невесть откуда взявшихся индивидов. Общество не состоит из классов, а распадается на классы. Не когда-то давно распалось, а постоянно распадается, и только в этом процессе расслоения на классы, и только в этом взаимном противостоянии классы и существуют.

Многие так называемые левые и «левоватые» авторы уверены, что рабочего класса то ли уже нет, то ли вот-вот не станет (например, один из авторов разбираемой книги Р. Коллинз, о концепции которого поговорим чуть позже). А вот вожди класса капиталистов так почему-то не считают. Например, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй в своей первой публичной речи после вступления в должность, обращаясь к рабочему классу Великобритании, заявила, что правительство в своей работе будет руководствоваться «не интересами привилегированных слоев, но вашими интересами»[5–4]. Разумеется, что эти слова есть откровенное вранье. Но сам факт того, что вождю буржуазии приходится так откровенно и позорно врать перед всем народом, означает, как минимум, то, что вожди буржуазии рабочего класса побаиваются.

Мирсистемщики капиталистам не сочувствуют и пролетариата, как уже говорилось, не боятся, хотя и становиться на его сторону не решаются. Поэтому и оказываются в «промежуточном» положении.

Не желая становиться на сторону капиталистов, но и не веря в способность пролетариата к самостоятельному историческому действию, Валлерстайн вынужден хвататься за первое, что попадается на глаза. Но вся проблема в том, что историческое действие далеко не всегда на виду. «Старый крот истории» потому и был сравнен с кротом, что не слишком любит показываться на глаза: особенно любопытным и не слишком терпеливым наблюдателям. Те же общественные движения, которые больше всего стремятся тому, чтобы их заметили, крайне редко оказываются историческими движениями. Им тоже для этого не хватает терпения. Они быстро вспыхивают, ярко горят, но быстро тухнут.

Так получилось, что на время написания книги «Есть ли будущее у капитализма» очередное такое движение — антиглобалистское — уже находилось на стадии затухания. Валлерстайн, как опытный, а поэтому осторожный исследователь, не мог этого не видеть. Поэтому он и не возлагает никаких надежд на само антиглобалистские движение, но пишет о «духе Порту-Алегри», под которым он имеет в виду то ли «вероятную организационную стратегию» одной из сторон «борьбы за систему-наследника», то ли саму эту борющуюся сторону. Борьба, по мнению Валлерстайна, идет против «духа Давоса». У последнего, считает Валлерстайн, нет никаких шансов: