Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий - [39]

Первое изъ этихъ двухъ предположеній представляется наиболѣе вѣроятнымъ. Какъ бы то ни было, но жребій д’Еона былъ рѣшенъ въ Версали. Что же касается его самого, то онъ пустился въ мистификацію. Такъ, въ одномъ изъ своихъ писемъ онъ пишетъ, что женская одежда будетъ несообразна съ его поломъ, и что онъ сдѣлается предметомъ толковъ и насмѣшекъ, почему и просилъ разрѣшить, чтобы женское платье было для него обязательно только по воскресеньямъ. Просьба эта оставлена безъ уваженія. Въ другомъ письмѣ, напротивъ, онъ заявлялъ о своей принадлежности къ женскому полу и даже хвалился тѣмъ, что, находясь среди военныхъ людей умѣлъ сохранить такое хрупкое добро какъ дѣвичье цѣломудріе.

По смерти Людовика XV д’Еонъ надѣялся было, что королевское повелѣніе о ношеніи имъ женской одежды будетъ отмѣнено, но онъ ошибся въ этомъ разсчетѣ. Людовикъ XVI нашелъ въ бумагахъ своего дѣда его тайную переписку съ д’Еономъ и потребовалъ отъ послѣдняго исполненія даннаго ему Людовикомъ XV повелѣнія. Д’Еонъ думалъ отдѣлаться хоть тѣмъ, что у него нѣтъ никакихъ средствъ для снабженія себя такимъ дамскимъ гардеробомъ, какой онъ долженъ имѣть по своему общественному положенію. Но такая отговорка нисколько не помогла ему, такъ какъ королева Марія-Антуанета приказала на ея счетъ экипировать кавалера д'Еона. Исполненіе этого было поручено королевской модисткѣ мадмуазель Бертенъ, первой тогдашней мастерицѣ своего дѣла, а потому д’Еонъ вышелъ изъ ея рукъ самой изящной щеголихой. Видя, что ничто уже не помогаетъ, д’Еонъ началъ и съ своей стороны прямо заявлять, что онъ женщина, но только одаренная отъ природы храбростью мущины. Въ письмѣ своемъ къ графу Верженю д’Еонъ сообщалъ, что онъ, какъ дѣвица, надѣлъ женское платье въ день св. Урсулы, защитницы и покровительницы 11,000 непорочныхъ дѣвъ, а въ напечатанномъ имъ посланіи ко всѣмъ современнымъ женщинамъ, онъ заявлялъ, что Бомарше, притѣсняя его, хотѣлъ поднять свой кредитъ на счетъ женщины, разбогатѣть на счетъ женской чести и отомстить свои неудачи, подавивъ несчастную женщину. Добавимъ къ этому, что превращенію его въ женщину содѣйствовала отчасти и княгиня Екатерина Романовна Дашкова, пріѣхавшая въ Лондонъ въ то время, когда вопросъ о томъ: мущина или женщина кавалеръ д’Еонъ? — былъ въ самомъ сильномъ разгарѣ. Она хорошо знала кавалера д’Еона, по дому своего дяди, и насмѣшки ея надъ д’Еономъ, какъ надъ женщиной, подтверждаютъ тотъ фактъ, что княгиня Дашкова была съ нимъ знакома въ то время, когда онъ явился въ Петербургъ въ дамскомъ костюмѣ.

Весьма много способствовала къ установленію того мнѣнія, что д’Еонъ не мущина, а женщина и вышедшая въ 1779 году на французскомъ языкѣ книга подъ заглавіемъ: «La vie militaire, politique et privée de mademoiselle Charles — Genevieve — Louise — Auguste — André — Timothé d’Eon-de-Beaumont». На заглавномъ листѣ этой книги, послѣ означенія именъ и фамиліи, слѣдовало исчисленіе званій и должностей означенной дѣвицы, и этотъ длинный перечень оканчивался упоминаніемъ, что она была полномочнымъ министромъ при англійскомъ дворѣ. Д’Еонъ не возражалъ ничего противъ присвоенія ему званія дѣвицы, а между тѣмъ книга, изданная де-ла-Фортелемъ, читалась съ большимъ любопытствомъ и выдержала два изданія.

Въ 1783 году д’Еонъ уѣхалъ въ Англію п продолжалъ, согласно данному имъ обятательству, носить женское платье, желая пользоваться назначенною ему отъ короля пенсіею. Когда же вспыхнула французская революція, то онъ обратится въ 1791 году съ просьбою въ національное собраніе, домогаясь занять прежнее свое мѣсто въ рядахъ арміи и объясняя, что сердце его возстаетъ противъ чепцовъ и юбокъ, которые онъ носитъ. Но республиканское правительство было непреклонно и не допустило подъ свои трехцвѣтныя знамена такого сомнительнаго, хотя и храбраго, воина. Получивъ отказъ на свою просьбу, д’Еонъ остался навсегда въ Англіи и хотя продолжалъ ходить, по прежнему, въ женскомъ платьѣ, но республика не считала нужнымъ сохранить въ силѣ условіе, заключенное между д’Еономъ и Людовикомъ XV. Директорія прекратила выдачу пенсіи, и, въ добавокъ къ этому, д’Еонъ, какъ эмигрантъ, былъ объявленъ внѣ покровительства законовъ. Денежныя средства д’Еона мало-по-малу изсякли и онъ дошелъ до того, что долженъ былъ продать свою библіотеку, въ которой обыкновенно проводилъ почти все свое время. Затѣмъ не оставалось ничего болѣе какъ пуститься въ какую нибудь оригинальность и онъ, не снимая женскаго платья, сдѣлался учителемъ фехтованья. Только нѣкоторые, немногіе, впрочемъ, друзья помогали ему кое-чѣмъ на закатѣ его печальной и уже слишкомъ превратной жизни.

Д’Еонъ умеръ въ Лондонѣ 10-го мая 1810 года.

КАЛІОСТРО ВЪ ПЕТЕРБУРГѢ

I.

Кромѣ личностей, оказавшихъ болѣе или менѣе сильное вліяніе на ходъ политическихъ событій — если не въ цѣлой Европѣ, то въ отдѣльныхъ ея государствахъ, — заслуживаютъ вниманія со стороны исторической литературы еще и такія личности, которыя, не имѣя политическаго значенія, не только оставили послѣ себя замѣтные, почему либо, слѣды въ какихъ нибудь мѣстныхъ лѣтописяхъ, но даже успѣли пріобрѣсти себѣ громкую извѣстность въ разныхъ концахъ Европы. Подробныя изслѣдованія о такихъ личностяхъ интересны преимущественно въ томъ отношеніи что при этомъ обрисовывается до нѣкоторой степени состояніе того общества, среди котораго являлись эти личности. Такъ, среди одного общества онѣ имѣли громадный успѣхъ, среди другаго онѣ прошли не слишкомъ замѣтно и, наконецъ, среди третьяго дѣятельность ихъ должна была прекратиться при первыхъ же своихъ проявленіяхъ. Такая неодинаковая участь постигала порою какъ предвѣстниковъ такихъ истинъ. которымъ готовилось торжество въ будущемъ, такъ и тѣхъ людей, которые впослѣдствіи были признаны наглыми обманщиками, желавшими обратить легковѣріе общества въ свою пользу. Разумѣется, что все это обусловливалось весьма много качествами и способностями такихъ лицъ, а также и тѣми средствами, какія они пускало въ ходъ для распространенія своего вліянія не только па умы, но — что очень часто было еще важнѣе для нихъ — и на карманы своихъ современниковъ. Понятно, что общество, среди котораго находили для себя не только радушный, но иногда даже и восторженный пріемъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ пріобрѣтали тамъ и громадныя денежныя выгоды, разные искатели приключеній, эмпирики, шарлатаны, духовидцы и другіе разнаго рода обманщики, — должно было чѣмъ либо отличаться, по своему складу и по господствовавшему въ немъ направленію, отъ такого общества, въ которомъ, наоборотъ, подобныя личности не возбуждали къ себѣ особеннаго довѣрія и не находили для себя легкой наживы.