Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий - [27]

Съ своей стороны Людовикъ ХУ приступилъ къ сближенію съ Россіею самымъ ухищреннымъ способомъ. Въ Парижѣ проживалъ въ ту пору, изгнанный изъ предѣловъ королевства великобританскаго, одинъ изъ приверженцевъ падшей династіи Стюартовъ, кавалеръ Дугласъ-Макензи, родомъ шотландецъ, всею душою ненавидѣвшій англичанъ. Иностранное происхожденіе кавалера, повидимому, вѣрнѣе всего отклоняло бы въ Петербургѣ мысль о томъ, чтобы онъ могъ быть тайнымъ агентомъ французскаго короля. Поэтому, а также разсчитывая на ловкость и проницательность Дугласа, Людовикъ XV предложилъ ему отправиться въ Петербургъ для политическихъ рекогносцировокъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ подумывалъ о томъ, кого бы дать ему въ помощники. Такъ какъ самая главная задача посольства Дугласа состояла въ личномъ сближеніи короля съ императрицей Елисаветой Петровной, то и представлялась надобность подъискать въ пособники Дугласу такую личность, которая, не навлекая на себя никакого подозрѣнія, могла бы проникнуть въ покои императрицы и бесѣдовать съ нею съ глазу на глазъ. Совершенно подходящей къ тому личностью представился королю переодѣтый въ женское платье кавалеръ д’Еонъ.

Но если у самаго короля явилась мысль воспользоваться женоподобіемъ д’Еона для своихъ политическихъ цѣлей, то тѣмъ не менѣе предстоялъ еще при этомъ особый вопросъ, достанетъ ли у переодѣтаго въ женское платье кавалера умѣнья выполнить, какъ слѣдуетъ, тѣ важныя государственныя порученія, которыя возлагались на него вмѣстѣ съ роброномъ, фижмами и со всѣми другими принадлежностями тогдашняго женскаго туалета? Особыя обстоятельства способствовали разрѣшенію этого вопроса въ пользу д’Еона.

Среди близкихъ къ Людовику ХV царедворцевъ былъ принцъ Конти, происходившій изъ фамиліи Конде, которая вела свое начало отъ младшей линіи бурбонскаго дома и, слѣдовательно, считалась родственною королевской династіи. Дѣдъ этого принца Конти-Франсуа-Луи (род. 1664, ум. 1709 г.) пріобрѣлъ себѣ громкую воинскую извѣстность въ битвахъ при Штейнкеркѣ, Флерюсѣ и Нервиндѣ и этой извѣстности былъ обязанъ тѣмъ, что въ 1697 году, по смерти короля Яна Собѣсскаго, былъ избранъ на польскій престолъ. Ему, однако, не удалось покоролевствовать въ Польшѣ, такъ какъ его успѣлъ отстранить отъ короны Піастовъ и Ягеллоновъ болѣе счастливый и болѣе близкій къ Польшѣ соперникъ — Августъ II, курфирстъ саксонскій, и пока французскій принцъ собирался въ Варшаву, Августъ II былъ уже тамъ. Тѣмъ не менѣе внукъ его былъ не прочь отъ притязаній на королевско-польскій вѣнецъ и притязанія эти, повидимому, готовы были осуществиться, когда въ началѣ 1745 года неожиданно явились въ Парижѣ нѣкоторые польскіе магнаты съ порученіемъ отъ значительнаго числа своихъ соотечественниковъ — предложить принцу Конти голоса въ его пользу при выборѣ государя на польскій престолъ. Людовикъ ХV не находилъ для себя удобнымъ лично вмѣшиваться въ это дѣло, а потому поручилъ самому принцу Конти вести непосредственно переговоры съ польскими депутатами на счетъ сдѣланнаго ему предложенія.

Такой выдѣлъ польскаго вопроса изъ общей системы дѣлъ, касавшихся внѣшней политики Франціи, послужилъ началомъ къ выдѣлу изъ этой системы и нѣкоторыхъ другихъ дѣлъ, непосредственное веденіе которыхъ принималъ на себя самъ король, имѣя въ этомъ случаѣ своимъ ближайшимъ помощникомъ принца Конти, въ завѣдываніе котораго перешла мало-по-малу вся политика Франціи по дѣламъ сѣверныхъ государствъ. Поэтому, такъ какъ посылка д’Еона касалась Россіи, то главнымъ совѣтникомъ короля и явился принцъ Конти. Въ свою очередь, честолюбивый принцъ не терялъ надежды быть рано или поздно на польскомъ престолѣ, который казался ему какъ-бы наслѣдственнымъ, а потому ему было очень кстати имѣть въ Петербургѣ, — гдѣ главнымъ образомъ должна была происходить развязка каждаго возникавшаго въ Польшѣ вопроса, — вполнѣ вѣрнаго и преданнаго ему человѣка, а такимъ человѣкомъ онъ могъ считать д’Еона, съ которымъ достаточно сблизился по особому случаю.

Надобно сказать, что принцъ Конти, мѣтя на польскій престолъ, не забывалъ, по врожденной склонности, и служенія музамъ — онъ былъ стихотворецъ, хотя и изъ очень плохихъ. Главнымъ затрудненіемъ, при постоянномъ почти кропаньѣ имъ стиховъ, было пріисканіе рифмы. Свѣтлѣйшій поэтъ пріискивалъ ихъ съ чрезвычайнымъ трудомъ и самымъ усерднымъ его помощникомъ въ этихъ занятіяхъ былъ кавалеръ д’Еонъ. Благодаря нѣкоторымъ своимъ сочиненіямъ, обратившимъ на себя вниманіе публики, д’Еонъ попалъ въ кругъ тогдашнихъ лучшихъ французскихъ писателей, а черезъ нихъ онъ свелъ знакомство съ принцемъ Конти.

Поэтому, когда Людовикъ ХV сообщилъ принцу свое предположеніе о посылкѣ ко двору императрицы Елисаветы Петровны съ кавалеромъ Дугласомъ переодѣтаго въ женское платье д’Еона, то онъ нашелъ со стороны своего совѣтника самую сильную поддержку этому предположенію. Сохранилось извѣстіе, что на такую таинственную посылку д’Еона имѣла большое вліяніе и маркиза Помпадуръ, которая, извѣдавъ на опытѣ какую можетъ имѣть женщина силу въ государственныхъ дѣлахъ, внушала королю, что сближеніе между нимъ и русскою императрицею съумѣетъ лучше всего устроить женщина. Посылая въ Петербургъ д’Еона подъ видомъ дѣвицы, король какъ будто слѣдовалъ и внушеніямъ своей фаворитки, которая если и не вполнѣ, то все же до нѣкоторой степени могла быть довольна новою, небывалою еще затѣею его величества.