Замечания на книгу Мельникова "Блуждающее богословие" - [3]
Обращаясь к ближайшему рассмотрению названного сочинения, мы должны признать, прежде всего, самую общую постановку доказательств у Мельникова неправильною. Он задался целью доказать „еретичество" нашей Церкви „в основных ее догматах", а между тем выводит это не из рассмотрения общепринятых символов и определений церковных по данным предметам, а из отрывочных, искусственно подобранных, фраз отдельных писателей, часто даже не богословов, а простых публицистов, вроде М. О. Меньшикова, Β. В. Розанова, Свенцицкого и др. и лишь в исключительных случаях из символических книг. На протяжении всей книги он уличает в противоречиях и неточных, иногда ошибочных, выражениях лишь частных писателей, иногда только по недоразумению причисляющих себя к православию, и однако каждый раз эти противоречия и неточности усвояет самой церкви, см. стран. 17, 23, 26, 43, 46, 48, 101, 133, 241 и др. Но разве такая постановка добросовестна? Допустим на время, что все противоречия, ошибки и еретические мысли, выисканные старательно и тенденциозно г. Мельниковым в сочинениях прав. богословов и небогословов, действительно, имели место; какое же право отсюда заключать о причастности к этим ошибкам и противоречиям сознанию самой Церкви Православной? Конечно, никакого. Ведь не делается же подобных заключений о церкви древней, когда у нее встречались среди верующих противоречивые ошибочные взгляды и даже еретические мысли; когда там были и Оригены и Дионисии и Феодориты и множество явных еретиков. Конечно, не усвоит и сам Мельников ошибок и погрешностей отдельных расколоучителей и книг старопечатных так называемой „церкви старообрядствующей". Чтобы сказал г. Мельников, если бы на основании сочинений прот. Аввакума и д. Федора или Арс. Швецова и Павла Белокриницкого стал кто-либо уличать „старообрядствующую церковь" в содержании еретического учения о св. Троице, или на основании книги Б. Катехизис ― в ересях латинских? Α ведь у писателей раскольнических ― полемистов с самых первых времен и до последних столько неосторожных выражений, противоречий, ошибочных и даже прямо еретических мыслей, что о блуждающем богословии старообрядствующей церкви на основании их можно было бы написать гораздо больше и основательнее, чем это удалось написать Мельникову о богословии православном. Α если так думать и писать значит писать сознательную и тенденциозную неправду, то и вся книга Мельникова, при такой ее постановке, должна быть признана в самой своей основе заведомо тенденциозною и чуждою объективности, а следовательно, мало основательною.
Будучи ложно-тенденциозною в своей основе и общей постановке вопроса, книга Мельникова грешит в отношении истины почти и во всех частных вопросах, поскольку касается дело даже и не самой Церкви, а лишь ее богословов, что мы сейчас увидим при разборе в отдельности каждой ее главы.
Переходя к разбору частных положений и аргументации г. Мельникова, должно поставить в известность читателей, что книга его содержит в себе, кроме „вместо предисловия" и „последнего слова", пятнадцать глав.
В первой главе на основании отзывов освободительной печати 1905―6 годов о неудовлетворительности постановки у нас школьного богословия и некоторых сторон церковной жизни автор уверяет читателей, что „все богословие господствующей Церкви, его система, направление и дух проникнуты началами латинства, протестантизма и даже атеизма" (sic).
Во второй главе доказывается „еретичность символических книг" пр. Церкви: а) „Православного испов. веры" и б) „Послания восточных патриархов".
В третьей отмечается „разноверие" греческой и русской церквей: „исповедуемое учение там и здесь будто бы не одно и то же" (стр. 19). В чем же разница? Да в том, что греки перекрещивают латинян, а русские нет, у греков патриаршее управление, а у русских синодальное, греки болгарский филетеизм осудили, а русский Синод нет.
Четвертая глава, неграмотно озаглавленная ― „без понятия православия" ― тщится доказать, что в богословие Прав. Церкви „вошли все еретические верования и взгляды как древних, так и современных лжеучителей", и что самое понятие „православие" есть для представителей господствующей церкви нечто искомое", ибо предсоборное присутствие имело разногласие в своих заседаниях по многим предметам, и сам Победоносцев и Государь Император выражали желание на предполагаемом соборе обсудить „предметы веры"...
В пятой главе автор пытается установить, что Православная Церковь погрешает в учении о Сыне Божием.
В шестой, ― что она погрешает в учении о Пресвятой Богородице.
В седьмой ― в учении „о человеческом зачатии".
В восьмой ― в учении „о церкви".
В девятой ― „о крещении".
В десятой ― „о мѵропомазании".
В одиннадцатой ― „о причащении".
В двенадцатой ―„о священстве".
В тринадцатой ― „о покаянии".
В четырнадцатой ― „о браке", и
В пятнадцатой ― „об елеосвящении".
Одним словом, еретичествует Пр. Церковь по уверению Мельникова в учении о всех догматах и о всех таинствах".
Посмотрим поближе, чем же доказывается причастность Церкви ко всем помянутым заблуждениям и насколько объективно и доказательно г. Мельников пишет. Будем идти по порядку глав „Блуждающего богословия".
Очередная книга серии «Мистические культы Средневековья и Ренессанса» под редакцией Владимира Ткаченко-Гильдебрандта, начиная рассказ о тайнах Восточного Ордена, перебрасывает мостик из XIV столетия в Новое время. Перед нами замечательная положительная мистификация, принадлежащая перу выдающегося созидателя Суверенного военного ордена Иерусалимского Храма, врача, филантропа и истинно верующего христианина Бернара-Раймона Фабре-Палапра, которая, разумеется, приведет к катарсису всякого человека, кто ее прочитает.
В основу книги легли лекции, прочитанные автором в ряде учебных заведений. Автор считает, что без канонического права Древней Церкви («начала начал»)говорить о любой традиции в каноническом праве бессмысленно. Западная и Восточная традиции имеют общее каноническое ядро – право Древней Церкви. Российскому читателю, интересующемуся данной проблематикой, более знакомы фундаментальные исследования церковного права Русской Православной Церкви, но наследие Западного церковного права продолжает оставаться для России terra incognita.
В книге рассказывается о миссионерских трудах и мученической кончине святого Бонифация (672—754) – одного из выдающихся миссионеров Западной Церкви эпохи раннего Средневековья. Деятельность этого святого во многом определила облик средневековой Европы. На русском языке публикуются уникальные памятники церковной литературы VIII века – житие святого Бонифация, а также фрагменты его переписки. 2-е издание.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.