Залпы с берега - [9]

Шрифт
Интервал

26 июня вступила в войну Финляндия. И обстановка у нас сразу стала накаляться. В шхерах[5] был захвачен неприятельский катер с разведчиками. Из их показаний на допросе стало известно, что противник готовит десант на пограничные острова Выборгского залива. И действительно, через три дня попытка высадиться на один из островов была предпринята, но ее пресекли батареи соседнего дивизиона.

Вражеские самолеты в одиночку и группами вели разведку архипелага. На объекты Выборгского укрепленного сектора упали первые бомбы. Над островом Тиуринсари зенитчики из 37-го дивизиона сбили первый самолет.

Нам пришлось оставить свою обжитую казарму. Все-таки слишком далеко было от нее до орудий, а необходимость открыть огонь и вести его полным составом расчетов могла возникнуть каждую минуту. Поэтому около огневых позиций мы отрыли землянки, куда и переселились всей батареей. Теперь домой я ходил словно в увольнение. Да и вообще в городке приходилось бывать все реже и реже.

Как-то вечером свободные от несения боевой готовности батарейцы и жены командиров собрались в столовой, продолжавшей исполнять роль клуба, на новый кинофильм. Стремительно раскручивался сюжет картины, и мы не сразу обратили внимание на гул авиамоторов, доносившийся отнюдь не с экрана. И вдруг один за другим грохнуло несколько взрывов.

Столовая, казалось, подпрыгнула и начала рассыпаться. Из окон со звоном посыпались осколки стекол. Испуганно мигнув, погас луч кинопроектора. Поднялся крик, пронзительно взвизгнула какая-то женщина. Зрители, толкаясь в темноте, бросились к двери и окнам. Мы, командиры, тщетно взывали:

— Товарищи, спокойно! Не поднимайте паники! Никакой опасности нет!

Через несколько минут всем стало ясно, что бомбы рвались где-то в районе деревни Саремпя. Сконфуженные бойцы вернулись досматривать картину. Что ж, и через этот стыд нам надо было пройти. До этого ведь лишь немногие из нас слышали гром рвущихся поблизости бомб.

Из этого случая был извлечен и практический урок: надо основательнее врываться в землю и, в частности, сооружать землянку под клуб.

В газетах, которые приходили теперь с большим опозданием, сразу за несколько дней, мелькнуло имя полковника Герасимова. Я сразу понял, что речь идет о том самом Владимире Ивановиче Герасимове, который в бытность мою на форту «Р» занимал должность заместителя коменданта Кронштадта. За свою придирчивую взыскательность ко всему, что касалось дисциплины, службы и в особенности артиллерийской культуры, он был прозван грозой артиллеристов. Как-то ночью, когда я впервые остался замещать своего командира, Герасимов появился у нас на батарее. Объявив учебную боевую тревогу, он дал мне вводную:

— На рейд прорываются торпедные катера «противника». Пеленг сорок, дистанция шестьдесят кабельтовых, — и включил секундомер. — Действуйте, лейтенант!

Срывающимся голосом я крикнул: «К бою!» — и стал подавать положенные команды... Словом, с задачей мы справились. После той ночной проверки командир дивизиона объявил всему личному составу благодарность. Это была моя первая благодарность на командирской должности. Старожилы форта говорили тогда: «Ну, дело у тебя пойдет, если перед грозой артиллеристов не растерялся».

К началу войны Герасимов командовал береговой обороной Либавской военно-морской базы. И вот теперь, из скупых строк «Красного Балтийского флота», мы поняли, что либавские береговые артиллеристы держались молодцом, проявляли боевое умение и отвагу.

В действительности так оно и было. Ожесточенные бои на подступах к Либаве[6] разгорелись уже к вечеру 22 июня. Вместе с частями 67-й стрелковой дивизии, матросскими и рабочими отрядами стойко сражались береговые артиллеристы. Восемь суток отражались атаки врага, имевшего и численное, и военно-техническое превосходство. Это не могло не отметить и фашистское командование: «Наступление 291-й пехотной дивизии в районе Либавы было приостановлено ввиду сильного сопротивления противника, поддерживаемого огнем стационарных батарей». Такая запись появилась 25 июня в Журнале боевых действий группы армий «Север».

Гроза артиллеристов — не мелочный придира, а по-настоящему требовательный командир — отлично подготовил своих подчиненных к боевым испытаниям.

Но во всей полноте подробности героической обороны Либавы мы узнали спустя много лет. А тогда мы остро переживали свое пассивное ожидание и всей душой стремились туда, где идут настоящие бои. Но если командирам удавалось держать эти чувства при себе — сказывалась многолетняя привычка к дисциплине, к необходимости быть на том посту, куда ты поставлен, — то бойцы не желали ждать. Рапорты с просьбой об отправке на фронт сыпались один за другим. Особенно донимали артиллеристы своими просьбами нашего политрука:

— Помогите хоть вы, товарищ политрук, на войну попасть!

— Вы же и так на войне, — возражал Герасимов.

— Ну какая здесь война? — не соглашались бойцы.- Вот в морской пехоте или в полевой артиллерии...

— В сектор стрельбы в любую минуту могут войти корабли фашистов, — убеждал политрук. — Десанты возможны. Мы должны находиться в постоянной готовности.


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.