Залпы с берега - [74]
Теперь было понятно, почему командарм предложил уделить Гостилицам особое внимание: несомненно, этот крепкий орешек лежал в полосе прорыва 2-й ударной.
Я пристрелял здесь несколько реперов. Пристрелка помогла нам испытать установленную организацию стрельбы, связи, корректировки огня. При этом мы отстреляли подобранную партию зарядов, убедились, как действуют снаряды. Словом, была проведена проверка всей предшествующей подготовки к бою. А подготовка эта была основательной и многогранной.
Начать с того, что связисты сектора и форта капитан Лещенко, старший лейтенант Юсипов, старшина Пупышев и их подчиненные за короткое время среди лесов и болот развернули 120 километров полевого и проложили 5 километров подземного кабеля. Кроме того, они проверили исправность 200 километров постоянных воздушных линий.
В районе предстоящих действий 2-й ударной армии было развернуто 26 новых наблюдательных и корректировочных постов. Создали даже подвижной корпост на специальной машине. Ему предписывалось наступать вместе с боевыми порядками частей и оттуда корректировать огонь красногорцев. Во главе поста был поставлен старший лейтенант Юрий Кузнецов с нашей батареи, занимавший у нас должность заместителя командира башни. В оперативное подчинение подполковника Проскурина, командира первой артгруппы, был выделен еще и самолет-корректировщик Ил-2.
На командном пункте форта развили кипучую деятельность старший лейтенант М. И. Кончаков, собиравший и анализировавший разведданные, и младший сержант В. И. Муравьев. Я посмотрел маленькое чудо искусства, изготовленное руками Муравьева: панораму переднего края обороны противника от деревни Воронино до Петергофа. Впечатление оставалось сильное: ну прямо подлинная местность в миниатюре. Любой мальчишка отдал бы за такое все свои игрушки. Но здесь панорама нужна была, понятно, не для игры — она имела силу точного боевого документа. Для ее составления младшему сержанту пришлось облазить множество деревьев и наблюдательных пунктов.
Готовились к наступательным боям и сами батареи.
Частично снялась с места 211-я, которая нередко работала в унисон с нашими двенадцатидюймовыми. Две ее стотридцатки были перебазированы ближе к переднему краю, в район деревни Пеники. Туда же полностью перебралась и 518-я сто двадцатимиллиметровая. Для железнодорожных транспортеров были оборудованы позиции в районе между Малыми Ижорами и Ораниенбаумом, а также неподалеку от села Калище. Бронепоезд «За Редину» перешёл от Красной Горки к платформе Мартышкино, а «Балтиец» оставил поселок Большие Ижоры и занял место на путях у станции Ораниенбаум,
Вовсю готовились и на нашей флагманской. Под руководством старшин Чуева, Поленова, Тарана комендоры произвели текущий ремонт электромоторов, постов заряжания, поворотных и подъемных механизмов и других узлов артсистем. Работы эти велись поорудийно, так, чтобы три пушки все время оставались в готовности к открытию огня.
Трехдневному предупредительному ремонту подверглись и приборы управления стрельбой. Трудились артэлектрики самоотверженно. В центральном посту у одной из шестеренок сломалась ось. Старшина Покидалов и младший сержант Божанов, уподобившись ювелирам, за сутки вручную восстановили ее.
Надо отдать должное инженер-капитану Сирому, капитану Жигало и его подчиненным из артмастерской форта старшине Чернышеву, сержанту Несмачному, краснофлотцам Рожкову и Снеткову. В наших ремонтных работах они принимали самое деятельное участие.
Артиллеристы с особой тщательностью готовили боеприпасы. Энергетики в который раз проверяли дизель-генераторы и распределительные щиты, заботясь о том, чтобы башни не знали перебоя в электропитании.
Но подготовка техники, оружия — это была лишь одна сторона дела. Другая, не менее важная сторона заключалась в работе с людьми, в совершенствовании их выучки. Была ли в этом нужда? Ведь все наши боевые коллективы в подавляющем большинстве состояли из испытанных огнем артиллеристов, отточивших свое мастерство во многих стрельбах. Все до единого люто ненавидели врага и мечтали хоть как-то сквитаться с ним, все ждали дня, когда поступит приказ освободить Ленинград от осады.
И все-таки подготовка людей к операции была необходима, и притом весьма серьезная.
Ведь мы приступали к решению самой ответственной и самой важной за последние два года задачи. И в ней было много новых для нас элементов. Во-первых, план предусматривал исключительно высокую концентрацию огня, достигавшуюся предельно согласованной боевой работой многих дивизионов и батарей. Во-вторых, нам предстояло самое тесное и непосредственное взаимодействие с армейскими частями, причем частями наступающими. А практики в этом мы не имели. Поэтому за оставшееся до начала операции время нам предстояло не только уяснить свои частные задачи, не только проработать способы их выполнения, но и по возможности приобрести некоторые навыки в не освоенных еще видах стрельб. В любом бою имеет силу закон: чем больше необходимых действий доведено до автоматизма, тем больший простор остается для работы мысли, для оценки обстановки и принятия решений.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».