Заложники Рока - [5]

Солльхин Безумную не раз предупреждали: привычка совать нос в чужие дела не доведет до добра. Не появись она в самый неподходящий момент, может статься, все пошло иначе, и прекрасно продуманный план не обернулся бы пожаром и кровавой бойней. В княжеской ставке телохранители Драго насмерть сцепились с дуэргар, и сражающиеся едва не истребили друг друга. Что же до происшествия на Холме Одиночества… До сих пор, вспоминая ту злополучную ночь, Блейри скрипел зубами от досады и унижения. Как он веселился, из укрытия наблюдая за аквилонскими дворянчиками, играющими в Высокую Магию! А высокая магия неожиданно для всех – в том числе, кажется, и для самих аквилонцев – оказалась подлинной, и забава сменилась кошмаром.

К своему стыду там, на холме, после поединка с Солльхин, окончательно утратившей остатки своего невеликого разума, впервые в жизни Блейри хлопнулся в самый натуральный обморок. Придя в сознание, он обнаружил себя под замком в винном погребе Рунеля, в компании дюжины недоумевающих, растерянных и до полусмерти напуганных сородичей. Прихвостни аквилонского принца швырнули в подвал всех, кого им удалось отыскать в окрестностях Холма, в сгоревшем лагере Драго и на берегах озера, не без основания рассудив: большинство из застигнутых во время нападения наверняка будут относиться к дуэргар.

Собратья по несчастью не могли рассказать своему предводителю ничего существенного. Их всех внезапно охватила жуткая слабость, сменившаяся полным беспамятством и бессилием. Многие по-прежнему жаловались, что не способны удержаться на ногах и больше всего хотят спать. Блейри и сам чувствовал себя не лучшим образом, однако понимал – оставаться в плену нельзя. Как только паника наверху стихнет и люди вспомнят о своей добыче, наследник рода да Греттайро может с уверенностью считать себя мертвецом.

Ужас заточенных в подвале дуэргар усилился, когда выяснилось: никто из них не в состоянии прибегнуть к привычным с детства чарам – навести морок на охранявших дверь караульных и вынудить их отпереть замки. К тому же вскоре кто-то обратил внимание, что знаменитые гульские клыки и когти, неотъемлемый отличительный признак обитателя Забытых Холмов, почти у всех начали шататься и выпадать.

Более боязливые решили, что их ожидает скорая и жуткая кончина, в приближении которой они дружно и бессвязно винили да Греттайро. Один из малодушных крикунов распалил себя до того, что бросился на вожака дуэргар с кулаками. Он не рассчитал своих скромных сил. Блейри прикончил его – хотя и не без труда, и то был последний раз, когда ему пригодились данные от рождения когти в подушечках пальцев. Сила вкупе с убеждением позволила ему восстановить пошатнувшийся авторитет… но подвальная дверь оставалась накрепко запертой, а поиски потайных ходов не увенчались успехом.

Спасение явилось, откуда не ждали и тогда, когда отчаялись самые стойкие. В неурочный предутренний час снаружи приглушенно лязгнул засов. Блейри не поверил своим глазам, узрев на пороге узилища порядком потрепанную девицу Авинсаль и нервно озирающегося Хеллида у нее за плечом.

Приглашать дважды никого не требовалось. Под прикрытием рассветного тумана недавние пленники спешно покинули Рунель и спустя колокол были уже далеко.

23 – 27 день Первой летней луны.

– …А я говорю: им досталось еще похлеще нашего! Все еще можно обернуть в нашу пользу. Клянусь Хранителями, да Греттайро, я поторопилась, выпуская тебя! Стоило сперва наведаться к аквилонскому наследничку и прихватить его голову на память. Если б не ваша с Хеллидом дурацкая осторожность…

Пламенная речь неистовой рабирийки прервалась приступом кашля, скрутившим Раону в три погибели.

Некогда этот пещерный лабиринт окрестили Двергскими Штольнями. От озера Рунель его отделяло около полулиги холмов и болотин, затянутых глухим чернолесьем, почти непроходимым, если не знать тайных троп. Племя карликов не имело к Штольням ни малейшего отношения – залы, коридоры и колодцы возникли естественным путем, промытые за тысячелетия подземными водами. Пещера была огромна, свет хилого костерка не достигал дальних углов, высокий свод терялся в темноте. Два или три десятка молодых гулей, в том числе несколько девушек, боязливо жались к пламени – все дуэргар, каких удалось сыскать в окрестностях озера, все наличное воинство Блейри, уцелевшее после достопамятной грозовой ночи. Большинство выглядело жалко: бледные, изможденные лица, трясущиеся руки, изодранная и грязная одежда. Разговаривали мало, находясь под впечатлением недавних событий или сберегая оставшиеся силы. Время от времени гулкое эхо наполняло пещеру надрывным кашлем, где-то звонко щелкали капли, чадили немногочисленные факелы вдоль стен, да потрескивали угли в костре.

Раона, с трудом отдышавшись, длинно сплюнула в золу и отерла с губ розовую пену.

– Послушай, может быть, не поздно даже теперь…

– Проклятье, заткнешься ли ты наконец! – взорвался да Греттайро.

Эту песню он слушал уже целые сутки, с того самого момента, как перед ними открылась тяжелая дверь подвала. Хеллид и Раона руководили погромом в ставке Драго. Справившись с порученной задачей, они находились на полпути к поместью на озере, когда злополучное колдовство Коннахара Канаха явило себя во всей красе. Парочке удалось избежать пленения, отлежаться и немного прийти в себя, чтобы спустя полдня явиться на выручку Блейри сотоварищи – и за это да Греттайро был им весьма признателен. Однако когда неугомонная гулька предложила немедленно довершить начатое и вырезать поредевший людской гарнизон Рунеля, Блейри, при всей заманчивости предложения, попросту послал ее ко всем демонам разом.