Заложники - [58]

— Нак… — прошептал кто-то из девушек.

Начальнику стражи в тот вечер и впрямь не спалось. Низко пригнувшись к оконцу, он пытался разглядеть, что происходит внутри подземелья. Его крупная фигура заслонила и без того неяркий свет, поэтому он так ничего и не увидел.

— Что нужно? — крикнул Гругис.

Нак, похоже, смутился и, кашлянув, спросил:

— Почему вы не поете?

— Еще успеем!

Мартин отошел от окошка на несколько шагов и притаился за каменным карнизом. Теперь его не видели и расхаживающие по стене стражники.

Вскоре послышалась песня. Она звучала глуше обычного, видно, у каждого из поющих стиснуло от волнения горло:

Уйду, уйду я,

Здесь не останусь —

Гнездо чужое,

И хлеб тут черный.

По дому родному

Тоскует сердечко.

Чем дольше слушал Мартин Нак песню, тем тревожнее становилось у него на душе. Уж больно странно звучали сегодня голоса узников, будто люди пели сквозь слезы. Крестоносцу показалось, что в песне таится смутная угроза. Неужто молодежь устраивает заговор? А вдруг к замку приближается враг? Мартин Нак поспешно вернулся к дверям подвала и проверил замок. Затем он подозвал двух стражников и приказал одному из них остаться у входа, а другому следить за окошками.

Только отдав эти распоряжения, командир караульной службы немного успокоился и, подтянув по привычке штаны, направился к себе в комнатушку.

Наутро во дворе замка закипела работа: началось возведение новой оборонительной башни. Согнанные со всей округи крестьяне подвозили камни. К работе приставили и нескольких пленных. Рекутис из Медининкай попытался под шумок убежать, но его поймали в тот же день после обеда. Трое всадников приволокли связанного юношу во двор замка. Навстречу им вышел палач в красной одежде, с длинным толстым гвоздем и молотком в руках. По его приказанию стражники подтолкнули Рекутиса к виселице и покараулили, пока палач прибивал к столбу ухо пленного.

Стиснув зубы от боли, стройный как тополь юноша остался стоять со связанными за спиной руками возле виселицы — по его шее и холщовой рубахе стекала струйкой кровь.

Между тем во дворе появился Мартин Нак. Увидев прибитого к столбу Рекутиса, он не выразил никакого удивления. Судя по всему, подобное наказание беглецов было здесь в ходу. Правда, непривычно было, что несчастный не стонал, не скулил и не просил о снисхождении — лишь злобно сверкал глазами, как угодивший в капкан волчонок.

— Недалеко ты, однако, убежал! — осклабился Мартин Нак, обходя вокруг столба и разглядывая юношу со всех сторон. — Надеялся получить свободу, а в результате можешь потерять голову!

А в это время заложники томились в подземелье, наблюдая кровавую сцену в зарешеченные оконца. Они выкрикивали проклятья мучителям и грозили им кулаками, сотрясая решетки. Нак покосился в сторону узников и снова не спеша стал обходить столб.

— Я могу подарить тебе свободу, раз уж ты так ее жаждешь, — обратился он к Рекутису. — На вот тебе нож, отрежь себе ухо, и ты свободен. А уж тогда убирайся на все четыре стороны.

Пленный впервые посмотрел на него и недоверчиво пробормотал что-то.

— А ты не врешь? — глухо спросил он.

— Обычно я хозяин своего слова, — подтвердил Мартин Нак.

— Тогда дай сюда нож! — потребовал Рекутис.

Нак ощупал карманы, развел руками и, обернувшись к стоявшим тут же стражникам, спросил:

— У кого есть острый нож?

Долговязый курносый крестоносец вытащил из-за голенища длинный охотничий нож и протянул начальнику.

— Только запомни: в нашем крае все знают, что корноухий — это беглец! — сказал Нак, сделав шаг к побледневшему юноше. — Тебя убьют в первом же селении.

Рекутису развязали руки, дали нож. Он оглядел лезвие и отклонился чуть-чуть от столба в сторону, чтобы ухо оказалось в натянутом положении. Сверкнул металл возле головы, и юноша как ужаленный отскочил от столба. Пошатавшись, он все-таки попытался бежать, но силы сразу же покинули его, и Рекутис тяжело осел на землю.

Стражники смотрели на лежащего на земле окровавленного пленника и весело хохотали.

Однако Рекутис быстро пришел в себя и вскочил на ноги. Зажав ладонью рану, он побежал, уже более уверенно, к воротам.

— Выпустите его! — рявкнул стражникам Мартин Нак.

Ворота со скрипом поднялись, и Рекутис исчез из виду.

Стоявшие на стенах замка охранники долго еще смотрели в ту сторону, куда убежал жемайтский заложник. По их лицам можно было догадаться, что Рекутис продолжал бежать на северо-восток — туда, где находилась его родина.

Разочарованные таким поворотом событий стражники недоуменно поглядывали на своего начальника. Они все еще надеялись, что он прикажет им вскочить на коней и пуститься вдогонку за беглецом. Однако тот велел только смыть со столба кровь, а сам, сунув руки в карманы и со скучающим видом поглядывая на небо, на красные стены замка, стал бесцельно бродить по площади. Найдя в связке нужный ключ, Нак тем же неторопливым шагом направился к темнице. Отперев сначала решетку, затем кованую дверь, он громко крикнул:

— Эй, Гругис, выходи!

В тот же миг в тесном коридорчике подвала появился юный князь, за которым следовала обеспокоенная Гирдиле.

— Зачем он тебе понадобился? — сердито набросилась она на крестоносца.