Заложники Петра I и Карла XII. Повседневный быт пленных во время Северной войны - [21]

Обычный перевод денег как государством, так и частным лицом был довольно длительным и затратным делом. Наглядно это видно на таком примере. В 1717 году русские власти отправили через Амстердам вексель в Швецию на 7120 рублей. Но после того как был сделан перевод денег из одной валюты в другую, оплачен сам вексель (в документах «за вычетом Кембела»), 1125 пленным должны были выдать в качестве жалованья за 1716 год всего 6799 рублей 22 алтына 4 деньги. Но даже эту сумму, по сообщению Трубецкого, им выдали только в марте 1718 года.

Очень часто получение пленными денег зависело от субъективных факторов. Например, от добросовестности и лояльности чиновников разного уровня. Иногда проблемы удавалось решать на месте своими силами, как это сделали каролины в Соликамске в 1710 году, дав взятку «немецкими чулками» местному воеводе, который всячески затягивал выдачу денег. Но нередко приходилось обращаться за помощью в более высокие инстанции. Хил ков в июле 1705 года написал специальный мемориал в Королевский совет с жалобой на полковника Гамильтона, который своим бездействием препятствовал получению денег. В 1705 году вексель Книперкроны на 2000 ефимков, который предъявил Долгорукий, шведские власти отказались оплатить, так как случайно или умышленно резидент не поставил на него личную печать. А в начале 1703 года русские генералы, получив письмо из России о переводе 10000 рублей, несмотря на острую потребность в деньгах, задержали их раздачу и попросили прислать дополнительные указания, как распределить эту сумму.

Очевидно одно: деньги поступали весьма нерегулярно и их всегда не хватало для того, чтобы купить еду в достаточном количестве, необходимую одежду и платить за жилье.

С 1705 года шведские власти поставили русских офицеров в Стокгольме перед дилеммой: либо самим оплачивать проживание, либо быть готовым к переселению в провинцию. Стоимость аренды была довольно большой. Русский канцлер Ф.А. Головин несколько раз порицал своего двоюродного брата генерала А.М. Головина, что тот снимает, как ему казалось, слишком дорогое жилье. Хилков в качестве ответной меры просил русские власти ввести оплату жилья для шведских офицеров, что, кстати, не было сделано.

Не стоит забывать и о том, что поступающие с родины средства распределялись неравномерно. Например, в поступившем в 1712 году в Сибирский приказ вместе с денежным переводом предписании от Фельдт-комиссариата было велено выдать «подполковникам и майорам по 3-месячному содержанию, остальным за 2 месяца». Да и русские генералы в Швеции получали переводы более регулярно, чем их товарищи ниже рангом. Во многом это было оправданно, так как они оплачивали аренду жилья, в котором вместе с ними проживали их однополчане.

Определенные материальные проблемы, особенно в первые годы плена, испытали иностранцы, заключившие контракт на военную службу в русской армии и не имевшие собственности, а часто и родственников в России. Их жизнь и жизнь их семей зависели только от жалованья, которое они получали. Некоторые не выдерживали тягостей плена и вновь меняли место службы. Остальные же надеялись на помощь. Русским уполномоченным приходилось неоднократно брать деньги в долг для оказания помощи именно этой категории пленных. Несколько раз небольшие суммы выдавали соотечественникам английский и голландский резиденты в Швеции, но денег все равно не хватало.

«Окажи милость, призри жену и детей… живучи на бархатовом дворе[41] от незнаемых разбойников все свое имение потеряли» — такими словами описал Петру I положение своих родных в Москве Леонард фон дер Стам[42]. Иногда, для придания прошениям большей действенности, пленники обращались за поддержкой к дипломатическим представителям своих стран в Москве. Так, в апреле 1702 года прусский резидент Г.И. фон Кейзерлинг ходатайствовал перед Ф.А. Головиным о том, чтобы власти ускорили перевод денег для плененного под Нарвой артиллеристского капитана Альбрехта де Кордеса и его подчиненных. Это возымело действие, и спустя несколько дней по распоряжению царя Кейзерлингу было выдано из Новгородского приказа 300 рублей для перевода в Швецию.

С 1703 года русские власти стали выдавать иноземцам «полное» жалованье, часть которого оставляли в России для их семей, которые не меньше своих кормильцев нуждались в деньгах. Любой сбой в этой практике грозил обернуться для них большими проблемами, как это случилось, например, в 1706 году. Тогда в Посольский и Челобитный приказы поступило несколько прошений от родственников пленных, которые жаловались на то, что жалованье за предшествующий год полностью ушло в Швецию, а они ничего не получили и им пришлось закладывать «дворы и животы».

В результате в следующем 1706 году по приказу Головина не выплаченные ранее деньги получили родственники иноземцев: «за полковника Иваницкого — жена Варвара, Петра Лефорта — тетка, жена генерал-майора Франца Лефорта Алена, дочери полковника Фон Делдина — Катерина, Марья и Александра, жена Вестова — Алена, жена Александра Гордона — Катерина, жена Гулица — Анна, жена Фандервиуса — Александра, жена Гордона — Акулина, жена Балсыря — Варвара, за Менезиуса — мать, вдова Марья, за Якова Гордона взяла тетка, жена полковника Гордона Катерина, за Эленгузена — дядя золотарь Яган Коллер, за Базиря — жена Алена, за Гомона — мать вдова Анна, за Петра и Матвея Абрамовых — отец».