Заложники Кремля - [176]

— …А вам интересно было самому раскопать и разобраться до конца, чтобы просто понять, с каким человеком вы работаете? Или у вас вообще не возникало сомнений?

— Я абсолютно был убежден в том, что он порядочный человек, на сто процентов… Он — настоящий». (Из книги «От первого лица»)

Ельцин и Семья нуждались в человеке, умеющем быть верным. И новый президент не разочаровал: сумел обеспечить предшественнику и его близким полную неприкосновенность: материальную, физическую и прочую. Но что нам-то, избирателям, до их взаимных обязательств и клятв?

26 марта 2000 года я дежурила на избирательном участке в качестве наблюдателя, и должна была признаться себе, что ничего не понимаю в психологии моего народа. Валом шли бабульки в перелицованных пальто моды 50—60-х годов и просили помочь им найти в бюллетене желанное имя.

— За кого решили голосовать?

— За кого же? За Вовочку. Молодой! И этим (кивок, видимо, в сторону Кавказских гор) покажет. Ну-ка, где здесь крест ставить?

Миллионы старушек приняли «Вовочку» в свое сердце. Голосовали за Путина также студенты, офицеры, солдаты, бизнесмены, «технари»… Москва и Питер еще поскупились на любовь к официальному преемнику, но провинция демонстрировала повальную путиноманию.

(Может, потому у него получилось, что не слишком стремился в президенты? Так бывает. Жаждешь чего-то страстно, все силы вкладываешь в достижение цели, а она предательски ускользает. А о чем-то подумаешь: ну и черт с ним, пусть будет, как будет, и это подносят тебе на блюдечке с голубой каемочкой. Валерий Голубев, бывший питерский чекист, утверждает, что, когда Путину предложили стать преемником, тот дважды отказывался. И Ельцин будто бы даже… заплакал. А принять предложение, считают друзья ВВП, заставил мужской характер: «Если бы вы знали, ребята, какой бардак, дыра на дыре…» Геннадий Селезнев, спикер Госдумы, даже выразил Путину соболезнование, когда того назвал Ельцин: «Зачем же они с вами это сделали? Они же на вас крест поставили». )

Однако тертый политик Селезнев рано начал петь отходную. Результаты выборов ошеломили.

Один из вероятнейших лидеров в президентской гонке, еще недавно любимец нации Евгений Примаков был настолько не готов к сокрушительному поражению (едва набрал пять процентов голосов), так растерялся, что в ночь подсчета голосов позволил себе в прямом телеэфире нечто скандальное, для него, казалось, невозможное: нахамил журналистке, задавшей неприятный вопрос.

Так проходит земная слава… В 1964 году подобную горечь, но, конечно, в гораздо большей концентрации, испытал Никита Хрущев. Его свергли заговорщики. Десять лет этот человек был объектом восхищения, проклятий, беззлобных анекдотов… Как бы ни был Хрущев запачкан в крови, он взял на себя смелость открыто сказать об ужасах культа. С этого началась свобода, народная любовь, началась новая эпоха.

Но день, когда пришло известие о том, что «Никиту скинули», страна прожила так, будто ничего не случилось. Никакой реакции.

Да что же это такое? — недоумевает Запад. Черная неблагодарность? Эмоциональная тупость?

…Однажды журналистская командировка привела меня в сельский детский дом. Территория его была обнесена невысоким штакетником, и дети издали увидели приближавшуюся к ним незнакомую фигуру.

Едва открыв калитку, я оказалась облеплена детишками; они гладили меня, дергали, ловко изучали содержимое моих карманов, накручивали на пальчики мои волосы и приговаривали: «Мама пришла! Это моя мама пришла! Где ты была, мама?»

Потом я узнала — следующую женщину встретят точно так же. Это происходит во всех детских домах, от Москвы до самых до окраин, — в любой особи женского рода неотталкивающего вида их маленькие обитатели видят маму. Пока не вырастут, они ищут мать.

Так и наши люди — при виде нового кандидата во власть готовы, точно дети из казенного заведения, закричать: «Мама!» То есть, «Папа!», «Сынок!» Видно, страна наша еще недостаточно взрослая для того, чтобы выбирать себе лидера не по необъяснимому порыву, а рационально, придирчиво оценивая каждую его черту: годится — не годится?

Психотерапевт, комментировавший феномен путинской победы, писал в газете: «До выборов у меня был огромный наплыв клиентов. И я отмечал общий тревожный фон в настроениях людей. Они находились во внутренне небезопасном для себя состоянии. Проблемы личные: разводы, измены; но все усугублялось общим фоном безысходности и непонимания — что будет?.. И вот всех этих людей как-то успокоил фактор Путина. То есть проблемы у них остались те же, и эти проблемы отражают состояние общества. Есть желание, чтобы кто-то пришел и что-то за них сделал; вера в то, что есть человек, который точно знает все, — мудрец, советчик, защитник…»

Ельцин последних месяцев президентства — неудержимо стареющий (сколько раз возникали слухи, что «дедушка» умер!), непредсказуемый… Слушая его, и сострадали слабеющему старику, и ужасались: да ведь это глава страны!

Путин рядом с ним казался воплощением адекватности, устойчивости. Будучи еще исполняющим обязанности президента, за два-три месяца исколесил полстраны. Ему было интересно, что говорят люди, он явно хотел понять истинное положение вещей. И хоть обещал Путин то же, что и его предшественники, — мы будем жить лучше, все у нас получится, я обещаю — ему верили. Да одно то, что самые трудные слова выговаривал без запинки, вызывало вздох облегчения.