Заложники Кремля - [17]

В кругу семьи это был… трудно подобрать слова… нормальный, земной человек. К тому же с детства, несмотря на то, что зачитывалась романтической литературой, я знала — жизнь не окрашена в розовые тона. Много людей злых, некрасивых… А те, которые молились на него или делали вид, что молились? Мне хотелось бы это понять — они что, были слепы и сразу, как по команде, прозрели?

Особенный протест вызывало то, что с разоблачениями выступил Хрущев. Был верным слугой, а когда хозяин умер, спустил на него всех собак. Мы-то знали, как роскошно он жил! Хрущев и Щербаков (член ЦК, первый секретарь Московского горкома и обкома партии. — Авт.) занимали под Москвой дачи с большим общим парком. Но едва Щербакова не стало, и Хрущев сразу отгородился от соседей могучим забором, оставив вдове только кусочек земли. Моя мама дружила с женой Щербакова, и когда мы приехали к ней — глазам своим не могли поверить. Хрущев буквально девять десятых общей территории забрал себе.

Но дело, конечно, не только в Хрущеве… Помню, при Брежневе возникла уже антихрущевская волна, и появился фильм «Освобождение». Мы с мужем ходили на этот фильм. Когда Сталин появлялся на экране, зал гремел аплодисментами. Это была любовь.

Все не так примитивно, как это пытаются доказать разоблачители Деда. Многие любили его искренне. Совершенно потрясающий пример — Дуся, Евдокия Ивановна, заменившая моему сыну бабушку. Она была подавальщицей сначала в Зубалове, потом ее перевели на ближнюю дачу, в Волынское. Дуся была молодая вдова, добрая, приветливая. Деда обожала…

— Как не обожать? Вся работа кремлевской официантки — ждать в пустой даче приезда хозяина. В Зубалове Сталин в последние годы почти не появлялся, а полный штат прислуги и охранников состоял на довольствии — как и на других дачах под Москвой и на Черноморском побережье. А колхозники в это время вкалывали бесплатно, за «палочку» в трудодне…

— Конечно, «при Кремле» легче было прокормиться. Некоторые наглели от безделья, жирели. Дед не раз пытался урезать рацион семьи, угрызаясь, что питание слишком дорого. Не получалось! Это встречало не явное, но совершенно непреодолимое сопротивление — прислуге ведь должно что-то оставаться. Помню, кто-то пожалел подавальщиц, плоховато будто бы живут. Ма вспыхнула:

— Да они лимоны в воду выжимают!

Так официантки делали себе лимонад. Тогда это была неслыханная роскошь.

Встречались, разумеется, и корыстные люди, и фальшивые. Но были и те, кто любил Деда искренне. После его смерти Дуся дала в церкви обет помогать нам с Ма, что бы ни случилось, и сдержала его. Хотя у нее появилась своя семья. Она еще при жизни Деда вышла замуж за молодого и красивого киномеханика, звали его, помню, Сергей Иванович.

— Если уж разговор зашел о киномеханике — что вы помните о знаменитых просмотрах, на которых решались судьбы советского кино?

— Я на таких сеансах не присутствовала. Знаю, что на дачах у всех были кинозалы. У Деда, у Власика, у Васи, у Щербакова, Поскребышева. Существовал список фильмов, которые можно было заказать, и специальный человек их привозил. Из наших, помню, не раз смотрели «Волгу-Волгу», были в списке «Веселые ребята», «Цирк».

Но Светлана, а в отсутствие Деда заказывала она, обожала трофейные, голливудские. В Зубалове смотрели «Королеву Кристину» с Гретой Гарбо, «Огни большого города» Чаплина, «Али-Бабу и сорок разбойников»… Однажды и я осмелилась заказать английский фильм «Ромео и Джульетта». Мне он так понравился, что я заказала его еще раз. И смотрела в полном одиночестве — это был как раз день свадьбы Светланы с Юрием Ждановым. Старшим, занятым хлопотами, было не до кино.

Так вот, о киномеханике и его жене. Эта пара ничего общего не имеет с теми забитыми людьми, каких вывел в своем фильме «Ближний круг» Андрон Кончаловский. По Кончаловскому, жена киномеханика, какого-то бледного недочеловека, совращенная органами, превращается в проститутку. И в конце концов, не выдержав душевных мук, вешается.

А «прототип» этого персонажа, наша любимая Дуся, была веселым человеком, с характером, однако, довольно своенравным. Деда она обожала, и не только за «теплое» местечко. Он был с прислугой неизменно вежлив, внимателен. Несколько раз ей помогал, причем без всяких просьб с ее стороны. Помню, квартиры у Дуси сначала не было и что-то с дочкой случилось. Дед заметил, что она расстроена, помог. Дуся до конца своих дней была со мной рядом — в память о Деде.

— После смерти Сталина ее уволили?

— Нет. Она еще долго работала на так называемых «гостевых дачах», где останавливались приезжавшие из-за границы в Союз высокие начальники. Кстати, ненавидела Фиделя Кастро. Он валялся на кроватях, покрытых шелковыми простынями, в сапогах.

— Вот Рауль, брат Фиделя, — говорила Дуся, — хороший — сапоги снимает.

Она мне помогала, когда еще работала, и уж, конечно, когда ушла на пенсию. Мой сын требует больше забот, чем здоровый ребенок.

— Были у вас мысли переехать к мужу в Алжир, когда это стало возможным?

— В России есть условия для таких, как Селим. Он пять лет ходил в специализированный детский сад, единственный в Союзе. Его организовала замечательная женщина — Эмилия Ивановна Леонгард из Института дефектологии (сейчас это Институт коррекционной педагогики. —