Заложники Кремля - [163]

22 марта в 6 утра состоялось закрытое заседание с участием Черномырдина, Сосковца, силовых министров, главы администрации Николая Егорова. Я ознакомил всех с этим планом…

Пока я находился в кабинете, Таня позвонила Чубайсу, позвала его в Кремль. «Папа, ты обязан выслушать другое мнение. Просто обязан», — сказала она. И я вдруг понял: да, обязан».

Вот как это описывает дочь: «Я уж не помню дословно, что я говорила, я никогда и ни перед кем не стояла на коленях, а тут готова была упасть перед ним и умолять. Наверное, он это почувствовал. И сказал: «Ладно, зови!”… Чубайс умеет говорить жестко и аргументированно. И он нашел слова, которые папу убедили».

Чтобы президент смог встретиться с Чубайсом, нужно было провести его в Кремль так, чтобы об этом не узнал Коржаков. «От Коржакова я ожидала чего угодно. Всего, — рассказала Татьяна журналисту «Огонька». — И тогда я просто посадила Чубайса… в свою машину и провезла его на территорию Кремля. Меня бы никто задерживать не стал… Открываю дверь и говорю охране: это со мной. И мы проходим. Там, в приемной, есть специальная комнатка для ожидания… Чубайса пригласил президент в свой кабинет. Когда Чубайс вышел с абсолютно каменным, лицом, я не знаю, о чем они там говорили, у меня прямо сердце упало. Потом секретарь на секунду отлучился, и Чубайс быстро сказал: «Все в порядке!»

Вот так и случилась отставка Коржакова. Когда папа шел на встречу с кремлевским пулом, чтобы объявить об этом, я подошла к нему в коридоре, но он сказал мне: «Подожди, не мешай».

К Коржакову у меня не было ни жалости, ни разочарования в нем. Я просто холодела от мысли, что такой человек имеет огромные властные возможности. Мне было очень жаль его жену Ирину. Я позвонила ей сразу после этого, попыталась найти какие-то слова, чтобы она чуть меньше переживала».

В первые месяцы информация о деятельности «аллергена нации» на новом поприще очень скудно просачивалась в прессу. Народу давали время привыкнуть к невероятному — Чубайс возвращается оттуда, где, по логике политической жизни, должен был найти свой конец.

Впервые после отставки Чубайс надолго появился на телеэкранах лишь спустя шесть месяцев, летом 1996 года, после первого тура президентских выборов. В тот момент до крайности обострилась борьба групп влияния вокруг президента. Татьяна Дьяченко — Чубайс — Березовский успешно играли против Коржакова с Барсуковым. Двое последних решили любой ценой потопить набиравшего очки Чубайса.

Однажды июньским утром россияне узнали, что накануне ночью опять едва не случился путч. Коржаков отдал приказ задержать двух активистов чубайсовского штаба, якобы желая сорвать второй тур выборов. Пресса не сразу сообщила одну пикантную подробность. Активистов президентского штаба взяли под стражу в момент, когда те пытались вынести из Дома правительства в коробке из-под ксерокса 500 тысяч нигде не учтенных долларов наличными. Людей Чубайса взяли с неопровержимыми доказательствами того, что финансирование избирательной кампании президента ведется с нарушениями.

Коржаков и Барсуков, главный телохранитель и начальник Федеральной службы безопасности, могли считать, что победа над ненавистным новым фаворитом президента у них в кармане. Нельзя же дважды выйти живым из смертельной передряги!

Через несколько часов Чубайс с победительной улыбкой появился на телеэкранах и сообщил: президент Ельцин только что подписал указ об отставке Коржакова и Барсукова.

Пресс-конференция Анатолия Борисовича длилась несколько часов. Он молчал больше полугода, ему было что сказать.

Никто из ельцинского окружения еще накануне событий не мог бы предположить, что президент решится удалить от себя одиозного, осмеянного прессой, но верного Коржакова. Тот служил Ельцину много лет. Держал над ним в дождливую погоду зонт, делил невзгоды и радости в дни опалы и побед. Неусыпными трудами превратил службу безопасности президента в одну из мощнейших силовых структур в стране. Мало того, Коржаков совершил нечто совсем невероятное. Врачи настоятельно рекомендовали президенту прооперировать носовую перегородку. Но «уральский медведь», как называла его западная пресса, настолько ослаб в то время и телом и духом, что испугался простого хирургического вмешательства. Чтобы подбодрить патрона, Коржаков предложил себя в качестве донора. Ему сделали операцию на совершенно здоровой носовой перегородке, и это не запретили ни кремлевские эскулапы, ни члены президентского семейства. Бедному хранителю тела пришлось пожертвовать своим. Ему разрезали кожу, пилили кость…

Кровь не однажды соединяла Ельцина и Коржакова. Трижды, коротая время за дружеским застольем, они надрезали себе вены и писали кровью клятвы верности.

Ближе Коржакова у Ельцина человека не было! Куда ближе: «дядя Саша» — крестный отец маленького Глебушки, сына Татьяны. По российским традициям член семьи.

Так, наверное, думал и сам генерал Коржаков. Напрасно он так долго не принимал всерьез младшую дочь президента, милую резвушку, которая взрослела на его глазах.

До этого Татьяна неутомимо работала в предвыборном штабе, восхищая окружающих деловитостью и поистине мужской решительностью. Темпераментная, скорая в решениях, со взлохмаченной модной стрижкой, дочь президента оказалась центром штаба, незаменимой фигурой, особенно когда вопрос требовал консультации с президентом.