Заложник - [3]

— Он очнулся, — сказал Барт Ивелл.

И другой голос, должно быть, того типа в халате, который выглядел доктором, подтвердил:

— Да, он приходит в себя. Ты можешь продолжать, Питер.

— Мистер Кочрейн, — сказал Питер Миноут, приблизившись, чтобы я мог его видеть, не двигая головой.

Его лицо было очень бледным, и губы дрожали; голос не казался уверенным, однако было в нем нечто такое, что меня напугало, если предположить, что можно испугаться ребенка.

— Мистер Кочрейн, — продолжил он, — не отец послал нас за вами. Он не знает, что вы здесь. Никто этого не знает, кроме нас; и вас, естественно. Мистер Кочрейн, вчера вечером мы с Бартом вернулись из Нью-Хейвена. Мы собирались пойти на вечеринку. Барт должен был зайти за моей сестрой Лорри… Он выезжает с ней с прошлого лета.

Молодой Ивелл прервал Питера. Услышав голос, я был рад, что не вижу его лица. Я так и не знал, что происходит, но все это нравилось мне меньше и меньше.

— Лорри семнадцать лет, — произнес Ивелл очень мягко. — Она еще ходит в колледж. Она должна закончить в будущем апреле. Вы не можете себе представить, какая она прелестная и милая.

— Лорри еще не было, когда мы прибыли, — снова включился Питер Миноут, и рот его скривился в гримасе, которая разом его состарила. — Она не возвращалась из колледжа. Она до сих пор не вернулась, мистер Кочрейн. Она была похищена.

Я попытался встать, чтобы протестовать, чтобы сказать им, что я гражданин, уважающий законы, и что не имею ничего общего с Преступным синдикатом. Но лишь только я приподнялся, снова почувствовал головокружение, и мне пришлось лечь.

— В семь тридцать позвонили. Обычный метод, я полагаю. Не сообщайте в полицию, и ей не сделают ничего плохого. Приготовьте сто тысяч долларов в мелких использованных купюрах и ждите дальнейших указаний…

Его голос дрогнул, но быстро окреп, и он последовал дальше:

— Мистер Кочрейн, мой отец человек уважаемый и достойный. А также… упрямый. Он был потрясен. Некоторое время не хотел верить. Затем, когда поверил, сделал то, чего такой человек, как он, не может не сделать. Он вызвал полицию. Со вчерашнего вечера у нас полон дом полицейских, и естественно, эти мистеры ничего не обнаружили. Они делают все что могут, но могут они немногое. Они в конце концов, может, и найдут похитителей, но будет чересчур поздно, учитывая то, что… что…

Его юное красивое лицо исказилось и стало совсем красным. Внезапно оно исчезло, и на его месте появилось лицо Барта Ивелла.

— Сегодня утром, — тихо начал Барт Ивелл, — сюда явился посланник. Он принес коробку и письмо. Полиция, разумеется, арестовала посланника, но он ничего не знает. Письмо гласило, что если мистер Миноут будет продолжать не слушаться указаний, то получит свою дочь отдельными частями, но если он избавится от полиции и станет делать то, что ему говорят, сможет обрести все, что от нее останется, целиком. И в коробке находился один из пальцев Лорри.

У Питера Миноута вырвалось рыдание, а по моей спине пробежала дрожь, прогнавшая всякий туман из мозгов. Я резко сел. Потому что, еще не веря (я не мог в это поверить), уже знал, откуда исходит стреляющая боль, и было абсолютно необходимо посмотреть.

— Это был мизинец с левой руки Лорри, — говорил в это время Барт Ивелл.

Все верно: моя левая ладонь была перебинтована, хирургическая повязка наложена умело.

— Он там, мистер Кочрейн, — сказал Барт Ивелл и схватил белую эмалированную чашу, дернув ее так, что жидкость, пахнущая больницей, плеснула через край, и несколько капель пролилось на мой костюм. Он сунул руку в чашу и вытащил оттуда что-то, что упало мне на колени: это был мой палец.

— Если сегодня вечером нам пришлют другой палец, — сказал Барт Ивелл, и теперь голос его стал ясным и решительным, — или глаз, или ухо… Мистер Кочрейн, позвольте вам представить Гарри Финистера. Гарри — студент медицинского факультета. Мы попросили его прийти сегодня утром, после того как посовещались с Дином Легеттом. Позвольте представить вам также Дина Легетта. Это наш великий мыслитель, Дин, он-то все и придумал.

— Вы наш заложник, — сказал маленький человечек с глазами совы, которого они звали Дином Легеттом. — Мы будем держать вас здесь, и честно предупреждаем — вам сделают все то, что и Лорри. Абсолютно все. Видите ли, — продолжил он, щурясь и моргая за стеклами массивных очков, — мистер Миноут не сумеет теперь избавиться от полиции. Чересчур поздно. Он вызвал детективов и не может отослать их обратно. Итак, если они не способны найти Лорри и ее будут мучить дальше, придется вам, мистер Кочрейн, брать это дело под свою ответственность — вам. Потому что это настолько же в ваших интересах, насколько в интересах Лорри.

Теперь моя голова была совершенно ясной. Где-то в самой глубине сумасшедший смешок сотрясал меня и в то же время говорил, что все это нелепо, не держится на ногах, что цивилизованные люди не действуют таким образом. И в любом случае, им не имеет смысла поступать так со мной. Я никогда никого не похищал, это так же верно, как то, что меня зовут Пат Кочрейн. И уже более двадцати лет я не был замешан, даже издалека, в такой грязной истории, как эта. Но я смотрел на четверых ребят, и было в их хороших лицах посетителей изысканных колледжей нечто такое, что заставило меня содрогнуться, слово настоящего мужчины.