Заложник - [20]

Но скорее всего, сочинять предлог для визита Умнову могло понадобиться лишь в том случае, если едет он, так сказать, по собственной надобности. Поэтому и выбрал субботу, а не рабочий день.

«Ну что ж, поиграем с ним в загадки и отгадки», – усмехнулся про себя Дед и отодвинул остывший чай на дальний край стола.

Умнов отправился в гости к Дедову на машине. Только не на казенной «Ауди», поскольку столь дальнюю поездку необходимо было фиксировать в кремлевском гараже, чего Миша никак не хотел, а на собственном «БМВ».

После странной гибели дальневосточного губернатора уже прошло немало времени, но он крепко держал в своей цепкой памяти банные бдения более чем полугодовой давности по поводу некого меморандума, о котором по пьяному делу сболтнул в узком кругу покойник.

Обдумывая ситуацию, выплеснутую на него в пьяном угаре калужской бани, Умнов совершенно четко просчитал, что раскрутка на данном этапе непонятной ситуации зримой пользы не принесет никому. Действительно, ситуация в стране спустя два года после президентских выборов складывалась весьма благоприятно. Стратега Мишу при этом не интересовали ни якобы тревожные выкладки радикальных экономистов, ни осторожное бурчание интеллигенции, практически вновь возвращенной на домашние кухни.

У главного политического консультанта Президента был один-единственный критерий стабильности в стране – его личное политическое долгожительство. Тем более, что никакой явно выраженной политической угрозы власти ни с каких оппозиционных бастионов не наблюдалось.

Признать всю серьезность истории с меморандумом для Михаила Юрьевича значило от усиленно поддерживаемого ореола своей исключительности. А в конечном счете – поставить жирный крест на карьере. Проглядел зреющий внутренний заговор? Только этого вывода будет достаточно, чтобы съехать из восьмого подъезда здания кремлевского Сената…

Миша несколько истерично вел машину, в деталях вновь и вновь «обсасывая» свой предстоящий разговор с Дедом. Строго говоря, Умнову не до конца даже было понятно, зачем ему необходим этот автопробег именно к Дедову. Это не тот персонаж, чтобы выведывать некие тайны, тем более кремлевские. Спрашивать, как говорится, в лоб? Тоже сомнительно. Если у всей этой истории с меморандумом нет сколько-нибудь реальных очертаний, то Дед сочтет его просто сумасшедшим.

Подобная перспектива Михаилу Юрьевичу совсем не улыбалась.

В какой-то момент Умнов даже ощутил себя прижатым к стенке, особенно после убийства губернатора. А вдруг он просчитался в своей уверенности, что дело о меморандуме не стоит выеденного яйца? Да еще убедил в этом могущественных людей.

– Не только съезжать из Кремля придется. Голову бы оставили на плечах! – произнес он вслух. – Всякое возможно. Вдруг решат, что я намеренно заболтал важную тему? Нет, лучше об этом не думать.

В голове Умнова стали складываться, как стеклышки в калейдоскопе, некие сюрреалистические картинки возможного развития событий. Но он решительно отогнал их прочь, а вместо гаданий – встречаться с Дедом.

Умнов приехал к условленному месту раньше хозяина области.

– Надеюсь, дальше поедем на моей машине, – произнес губернатор скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Как скажете.

Губернатор привез его в небольшой, далекий от любопытных глаз гостевой домик на территории музея Тургенева, деловито развернул пакет с бутербродами, другой с пирогами из обкомовского, тьфу ты, буфета Администрации. Иногда он путался во времени.

– Как я понимаю, вы предпочли вариант скромного уединения? – Дедов взглянул на гостя поверх очков.

– Правы. Трижды правы, Степан Ефимович. От вашего внимания разве что ускользнет?

– Тогда к делу. Что вас привело в наши края? Признавайтесь.

– К делу, так к делу. Есть одна тема, такая колючая…

– Что за тема, позвольте полюбопытствовать?

– Помните, в конце девяносто девятого, как раз накануне ухода из Кремля Уралова, вы и еще ряд людей подписывали очень важный, я бы сказал, судьбоносный документ, определяющий будущее устройство страны?

Михаил медленно подбирал слова, употребляя округлые и безликие фразы, поскольку не мог сказать ничего более определенного.

– Знаете, сколько я тогда таких документов наподписывал?! Что вы хотите, все же третий человек в стране. Нельзя ли конкретнее, Михаил Юрьевич?

Дед сразу понял, о чем выспрашивает гость, но виду не подал. Он никак не мог вспомнить, какое отношение к этому мог иметь Умнов. Тогда, зимой, к нему, в Госдуму, как бы за советом приехал глава Администрации Дорошин и интересовался, кто из губернаторов мог бы стать гарантом меморандума об условиях преемственности власти. Так или примерно так Дедов обозначил для себя тот визит.

Он вспомнил, как впервые, спустя несколько дней после приезда Дорошина, увидел сам документ. Под ним узнал подписи самого Уралова, главы транснациональной компании «Факел» Огнева, министра внутренних дел Хохлова, сибирского генерал-губернатора…

– Я тоже должен подписать? – позвонил он Дорошину.

– Это дело совести каждого, Степан Ефимович, лично я полагал, что вы подпишете. И еще порекомендуете для солидности бумаги кого-нибудь. Это и Президент просит.