Залог возможности существования - [31]

У меня есть подозрение, что всякий “принципиальный” взяточник это непременно до того - непризнанный гений.

Мне хочется надеяться, что вы тоже услышали обращение к нам этого человека из XVI века, который, как говорят одни был актером, а, по словам других псевдонимом...

Не верьте! Совершенно несомненно, что был он просто человеком. Которому бывало одиноко. Бывало больно. Было счастливо и невыносимо. И часто хотелось, чтобы было лучше...

Вот он и подставил, преодолев четыре века, свое плечо нам.

И ему становилось спокойнее, когда он верил, что мы на него обопремся.

Мне действительно хочется надеяться, что мы с вами поняли, услыхав его зов, похоже. Ведь он знал, что говорил!

VI. О ВЛИЯНИИ НА СИГНАЛЬНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИСТОЧНИКА СИГНАЛОВ

(об изменяющем сигнальное значение явлений влиянии условий их действия)

ПРИМЕР № 39. ОДНИ И ТЕ ЖЕ СЛОВА...

- Пойди сам уложи его, - просит вконец измучившаяся с восьмимесячным Мишкой мама.

Она и просила, и прикрикивала, и укладывала, и песенки пела, а он хохочет, с удовольствием принимая ее отчаяние за игру в ваньку-встаньку. Теперь он хнычет, недовольный сразу вдруг прекращением игры.

Сам он называет укладывание спать: “А-а-а”.

- А-а-а?”, - спрашиваю я его. - Где твоя подушка? Спать идем? Ну, давай я тебя положу... Вот так. - Я беру его на руки, давая привыкнуть к предстоящему. Кладу без намерения продолжать с ним общение. Укрываю одеялом ласково и окончательно, - Спи! - и ухожу заниматься дальше.

Он больше не встает, и вскоре засыпает.

В год мама говорит ему (его мама - моя жена):

- Спи! - а он не обращает внимания и играет в ваньку-встаньку.

Я говорю:

- Ложись, ложись. Где подушка?, - и, прерывая игру с мамой, иногда похныкивая, пятясь, он укладывается на подушку. Порой кажется даже, делает это принужденно, но, как что-то неминуемое. И засыпает.

Одни и те же слова - “Ложись, где подушка? Спи.” - в мамином и моем исполнении совсем по разному действуют. Имеют для годовалого Мишки разное сигнальное значение.

То есть сигнализируя разные события: игру или лежание. Вызывают разные сигнализируемые реакции. С мамой: капризы или игру. Со мной: до игры с мамой - укладывание с удовольствием, после - капризно-принужденное укладывание.

Одни и те же слова...

Может быть они только кажутся одними и теми же? Может быть это - только впечатление безучастного слушателя, что они одни и те же. Может быть чего-то мы тут привычно, словно сговорившись не замечать, не замечаем?

Одно и то же слово скажет химик, политик, психиатр, лечащий психозы, психиатр, занимающийся неврозами, спортсмен и мы услышим совершенно разное.

Пусть этим словом будет ”реакция”.

Реакция химическая.

Эпоха жесточайшей реакции.

Реакцией называют истерический психоз.

Эмоциональная реакция.

У самбиста отличная реакция и так далее и так далее.

Одни и те же слова...

Но я читал “Гамлета” в издании Шекспира “Эфрона и Брокгауза” и в книжонке, выпущенной в 1950 году “детгизом”. Очень разное впечатление. Хотя в ней, как и в тех фолиантах, перевод того же Бориса Леонидовича Пастернака.

Слова - одни и те же.

Но кто, кроме Иннокентия Смоктуновского сможет так сказать:

- “...Но играть на мне

нельзя!”

(В. Шекспир. “Гамлет”. Перевод Б.Л. Пастернака)

Мы говорим: “добрый ворчун”, и это значит, что в его исполнении злые (с точки зрения безучастного регистратора “общепринятых” словарных значений слов) слова не несут нам ни угрозы, ни обиды, то есть не сигнализируют нам его агрессии, но чаще выражают заботу о нас.

И, напротив, добрые по словарному значению и изображаемому в мимике и голосе тону речи “сладкоречивого садиста” пугают нас. Они сигнализируют нам угрозы, из слов не вытекающие или противоположные их словарному значению.

“ С тобой мне ничего не страшно!” Не значит ли это, что его присутствие действует на меня, отменяя все вызывавшие реакцию страха сигнальные значения явлений? Или, что с ним все реакции на сигнализируемые явления, несущие в себе угрозу мне, из астенических, демобилизующих, лишающих сил реакций страха, бегства или бездействия переделались в стенические, сопровождающиеся приливом сил реакции активного устранения угроз, непременно одолевающей их борьбы с ними.

В разговоре об источнике сигналов нас интересует, во-первых, сам человек, вольно или невольно использующий сигналы в общении с другим человеком.

ЧЕЛОВЕК В РОЛИ ИСТОЧНИКА СИГНАЛОВ

В качестве источника сигналов нас интересует врач, воспитатель, художник, музыкант, поэт, просто человек в общении, в труде, наедине с самим собой.

Для нас важно, что человек, в роли источника сигналов, сам оказывается сигналом. (Мы уже говорили о враче как сигнале здоровья).

1. Он может быть сигналом, вызывающим в качестве сигнализируемой реакции определенное положительное или отрицательное, облегчающее или затрудняющее деятельность (в том числе и сигнальную) эмоциональное состояние - добряк, злодей, "прост, как правда”, “заумный”, юморист...

2. Человек в роли сигнала может лишать используемые им сигналы их сигнального значения. Сигнализировать отсутствие сигнализируемых этими сигналами явлений, отсутствие подкрепления сигнализируемых ими реакций.