Залив Кресса - [2]

Она застаёт его со стыдливо припухшими глазами. Элан уходит, чтобы не показывать дочери слабость. Вид друзей, порванных на куски, целый день услужливо подкидывается памятью. Крики всё ещё стоят у мужчины в ушах.

Скоро по племени Мейен разносится слух, что в Ашахану прибудет воин, каких ещё никто не видел. От него ждут избавления от чудовища, страшащего залив Кресса. Но, пока люди томятся в ожидании, обсуждая новость, акула снова показывается возле берега. Ашшан сверкает чёрной чешуёй, готовый наброситься на любого, и уверенно рассекает лазурную гладь, поджидая очередную жертву.

Обнаружив заблудшую шхуну храбрецов, он со злостью растерзывает новых моряков, и жители острова начинают бояться приближаться к воде. Они запугивают детей, раньше резвившихся возле скал, и препятствуют отправке очередных суден к океану. Многие без рыбы оказываются вынуждены голодать, перебиваясь дешёвыми крупами. На Ашахане не принято содержать скот. Побережье и залив издревле кормят островитян.

Обещанный воин прибывает в залив Кресса только спустя неделю. Его встречают толпы, подбадривая криками. Фаль, позванная подругой, тоже решается выйти посмотреть на иноземца. Но, не одурманенная чужой надеждой, она с грустью понимает, что тяжёлая заморская сталь не выдержит удара врага и с лёгкостью утащит на дно. Воин же выглядит крепким, умным, красивым — ровно так, как должен смотреться герой, но чутьё подсказывает провидице, что тот не будет в силах одолеть чудище.

Гость отправляется к берегу, и все жители острова его провожают, вознося молитвы богам и окропляя тело чужестранца пахучей водой, но стоит показаться вдалеке полоске голубой глади, как они тут же испуганно отступают, оставляя воина наедине с врагом.

В заливе Кресса идут шумные пиршества и гулянья. Льётся вино, и брызги попадают на землю, задабривая хранителей острова. Никто не сомневается в свержении морской твари смелым мужчиной, и люди позволяют себе повеселиться, праздную победу жизни над смертью.

Пока идёт сражение, сердце Фаль бьёт гонгом. Она томится в отцовской хижине, мечется, как загнанный зверь. Не ощущая покоя, девушка не может найти себе места и приходит в себя только, когда что-то неведомое утягивает её к океану. Не способная бороться, она незамеченной от остальных жителей острова пробирается к воде.

Звенят браслеты и цветные бусины, шелестят волосы, расправленные крыльями за спиной. Песок хранит отпечатки зашедших людей памятной книгой. Фаль проходит по ним, оставляя свои маленькие, незаметные следы рядом с большими и старыми.

Свирепо бьют по скалам волны, не желая дать последний приют заблудшему сюда человеку, наивно думавшему, что сможет одолеть стихию. На скалах лежит не принятый пучиной воин. Покорёженное тело укрыто водорослями. На выбеленном лице написан ужас. Кровь с нагретых солнцем камней смывает океан.

Фаль долго смотрит в застывшую маску, нарисованную солёной водой, не в силах отвести взгляд. Нижняя часть тела храбреца покоится отдельно от торса. Проклят будет тот, кто бросит вызов морскому богу Аррану или его отродью — гигантской акуле Ашшану.

Она проходит вдоль берега, любуясь поднявшимися волнами. Тоска кусает за плечи. Она смотрит на налитый глубокой синью океан и замечает, как что-то едва заметно чернеет в нём.

Словно зачарованная, Фаль ступает в воды, мочит ноги и платье, а зачем решительно окунается целиком. Она ныряет и плывёт, подобно ундине, и волны её подгоняют. Быстрее, быстрее!

Пучина баюкает Ашшана, как в колыбели. Чудовище ранено и ослабленно битвой. Девушка приближается к нему, проводит пальцами по холодной чешуе. Акула позволяет ей это, хотя явно насторожена и не ждёт добра.

Фаль смотрит на дитя Аррана и неожиданно для себя перестаёт видеть в нём чудище: озлобленное и обиженное на мир создание — может быть, но не жестокую тварь, способную на хладное убийство.

«Помоги мне добраться до берега», — слова Ашшана возникают в голове.

— Ты умрёшь, — горько отвечает вслух Фаль.

«Нет…»

Она повинуется, обхватывает тело акулы руками и тащит его туда, где белеет песок. Когда Ашшан оказывается на берегу, то начинает, подобно любой рыбе, метаться. Открытая рана на боку выглядит ужасно. Девушке невыносимо грустно видеть чужие страдания и муку, даже если они принадлежат врагу. Это так горько и больно, что хочется отвести взгляд.

Слезинки, одна за другой, выкатываются из лазурных глаз, падают вниз и разбиваются о чёрную шкуру. Фаль оплакивает существо, потратившую свою жизнь на смерть и разрушения. Ей жаль его, жаль того, кто привык ошибаться, как волны — биться о скалы, и не знает, что может существовать другой выбор.

Солёные капли росинками собираются на чешуе, вызывая неприятное жжение, и начинают заживлять рану. Едва-едва, удерживая жизнь творения Аррана в этом мире, не давая тому умереть и убирая жгучую боль.

Тело акулы дрожит и плавится стеклом, отливая отнюдь не рыбью фигуру — человеческую. Фаль потрясённо ахает. Ашшан садится, зажимая руками кровоточащее место на боку, морщится и криво усмехается:

— Спасибо за помощь, провидица.

Румянец прилипает к девичьим щекам, когда она стыдливо созерцает мужчину. Обнажённое рельефное тело с широкими расправленными плечами кажется вылепленным скульптором из податливой коричневой глины. Ашшан не стесняется своей наготы и млеет от взгляда, направленного на него. Он очерчивает лицо Фаль пальцами, с довольством наблюдая, как расширяются её глаза и невинно краснеет кожа, и выдыхает прямо ей в губы: