Закулисные тайны и другие истории… - [27]
– А сколько вы платите? – спросил я. (Это был для меня главный вопрос.) Господин преобразился, почувствовал, что «рыбка клюет».
– Сколько надо, столько и платим, – сказал он, широко улыбнувшись, и показав пару золотых зубов. – А сколько бы ты хотел?
– Ну, рублей 150. В месяц (сказал я и сразу испугался, что попросил слишком много). Господин улыбнулся еще шире.
– Для начала дам тебе 200 в месяц. А если справишься, то будет 300 или больше.
– Чо, правда штоль? – выдохнул я. – Так это. я согласен.
– Да ты обожди, чувак. Он согласен. Надо, чтобы и я был согласен. Пойдем, зайдем в класс. Мы зашли в соседний класс, где был рояль, и я продемонстрировал ему все свои умения – почитал с листа какие-то рукописные каракули, которые он принес с собой, поимпровизировал на какие-то известные джазовые темы, сыграл несколько популярных в то время песен советских композиторов.
– Беру, – сказал господин (его звали Яша), – завтра приходи на Каланчевскую, 15 оформляться. Паспорт у тебя есть? Приноси. Прописка? А, в общаге? Это нормально! Мы через 2 дня летим в Сибирь на гастроли. Будешь аккомпанировать певице NN…
Надо сказать честно, что я не был готов к такой скорой перемене участи. Это была зима, начинался второй семестр. У меня были большие творческие планы. Да и надо было ходить на лекции и уроки, выполнять, так сказать, учебный план.
Всё это я сказал Яше, моему новому знакомому. Но он совершенно спокойно ответил, что это ерунда, никто даже не заметит моего отсутствия, с учителями по специальности всегда можно договориться, а на «потоке» лекции все прогуливают. а потом нагоняют.
Короче, он меня быстро уговорил. Перспектива получить 300 рублей очень горячила мое воображение.
– Только купи теплые ботинки, – сказал Яша. – Там куда мы едем, будет очень холодно. Особенно ногам. Пальтишко-то у тебя есть?
Пальтишко у меня было, старенькое, но теплое, на меху. А ботинок не было, были лишь туфли, в которых я и в Москве замерзал.
Придя домой, я сразу понял, что надо обратиться к Шоте, моему другу и однокурснику, приличному трубачу, веселому грузинскому парню, который в открытую фарцевал разными вещами и хвастался, что может достать всё.
– Шотик, – сказал я ему, – мне срочно нужны зимние ботинки. На меху.
– Какой размер? – без лишних слов спросил Шотик.
– 43.
– Черт побери, есть только 41. Но зато Штаты… Хочешь попробовать?
Конечно, попытки натянуть на мою ногу замечательный американский ботинок не увенчались успехом.
Слушай, – сказал умный Шотик, – я тебе помогу… Значит, тебе это надо завтра. Завтра у меня товара не будет. Но, – Шотик поднял вверх указательный палец, – я тебе продам немного долларов. Ты пойдешь на Дорогомиловскую, там сейчас есть прекрасные зимние ботинки. Вот такие же, чумовые. Америка! Значит, просто зайдешь, выберешь, заплатишь доллары и сразу выметайся. Не вздумай мерить. И имей в виду – пока ты не достал доллары, ты ни в чем не виноват. Как только достал – ты уже валютчик. Поэтому взял ботинки и сразу уходи. Понял?
– Понял, понял.
– А если всё-таки возьмут тебя, молчи как рыба.
– А если будут спрашивать, где взял?
– Где взял, где взял? Нашел! Понял? И никаких имен.
– Ладно, давай.
Шотик залез в чемодан под кроватью и достал мне 40 долларов, две двадцатки, судя по всему новенькие, только из банка.
Я отдал ему свою заначку, 160 рублей (официальная цена доллара тогда была 60 коп за доллар, спекулянты продавали по 5 рублей, а Шотик сделал мне скидку и продал по 4).
Конечно, для меня это была огромная сумма, но ноги надо было утеплить, а предстоящие 300 рублей были совсем близко.
На следующий день с утра была репетиция песен из репертуара NN, я всё быстро схватил и ансамбль был мною очень доволен, а днем я уже входил в магазин на Дорогомиловской.
Теперь я понимаю, за версту было видно, что этот плохо одетый юноша здесь первый раз и к твердой валюте не имеет отношения.
В магазине было практически пусто, покупателей не было и два одинаково одетых человека в черных пиджаках и галстуках уставились в упор на меня.
Я сделал вид, что этого не замечаю, и стал с видом бывалого лондонца или парижанина (так мне казалось) гулять по магазину и осматривать разные предметы.
Магазин был большой и красивый, с одной стороны были продукты, а с другой – обувь, одежда и косметика.
Я прошелся и там и тут, и все думал, как бы сделать так, чтобы два амбала куда-нибудь исчезли на несколько минут.
Прошло минут 10 и два амбала неожиданно исчезли где-то за кулисами магазина. Остались миловидные девушки, которые мною особо не интересовались.
Конечно, я давно заметил, где стоит то, что мне нужно. Зимние ботинки, производство США, на меху, практически такие же, как показывал мне Шотик, но моего, 43 размера. Цена 39 долларов (Шотик знал, что говорил).
Я понял, что медлить нельзя. Я подошел к девушке в обувном отделе и сказал: Одну пару вот этих. 43 размер.
Девушка равнодушно достала коробку, открыла, показала мне.
– Подходит? Мерить будете?
– Да нет, зачем мерить? Я знаю свой размер. Беру.
– Пройдите на кассу…
Я подошел к кассе, где меня ждала другая девушка и моя коробка.
– 39 долларов, – сказала девушка.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.