Закрытый клуб - [17]

Я не отличаюсь особой смелостью. Школа у нас маленькая, и ты либо вместе со всеми, либо вне игры. А если ты вне игры, значит — за бортом.

Но что-то в этой ситуации покоробило меня своей несправедливостью, и я опустил руку. Я посмотрел на Вивека, и он опустил свою.

Я рассудил так: если Бог захочет узнать, что у меня в сердце, ему достаточно просто взглянуть.

Теперь я сам стал Вивеком в этом зале, полном незнакомцев, принадлежащих к совсем другим конфессиям. Оставалось надеяться, что кармические заслуги того дня помогут мне сегодня вечером.

Меня распирало неизвестно откуда взявшееся чувство освобождения. Я думал о том, что буду делать, когда праздник закончится. Я вспомнил девушку, рассыпавшую апельсины, которую вчера проводил домой. Рассудил, что можно подойти к ее двери, позвонить и пригласить погулять. Ну и что, если в первый раз она отказалась? Она была расстроена. Она решила, что я осуждаю ее. Она терзалась угрызениями совести. Я скажу ей: «Взбодрись, махни на это рукой, пошли съедим по пицце и побудем нормальными молодыми двадцатипятилетними людьми. Можно подумать, здесь каждый судит себя по гамбургскому счету. Неужели мы вынесем из курса обучения только то, что любое наше деяние — вопрос национальной важности? Если так, мне до конца жизни будет страшно улыбнуться».

Я посмотрел на себя в зеркало, поправил галстук, оскалил зубы, оценив их чистоту, и пошел к толпившимся в зале гостям.

Не допив второй коктейль, я врезался в настоящего моржа с комично вьющимися усами. Рубашка трещала на нем, волосы, напоминавшие войлок и разделенные слева на пробор, расступались за смешным хохолком двумя волнами, приглаженными гелем. Не то я натолкнулся на него, не то он на меня. Движение толпы так прижало нас друг к другу, что молчать стало невозможным. Меня вполне устроило бы простое «извините», но морж поднял тарелку и показал мне полусъеденный кусок торта.

— Не надо мне это есть, — признался он.

— Отчего же?

— Я полгода назад квадро перенес. Знаешь, что такое квадро?

— Не очень.

— Коронарное шунтирование четырьмя сосудами. Чертовы эскулапы вспороли мне грудь и раскрыли, как сундук. Шрам остался отсюда досюда. Гадость. Жена говорит, я похож на Франкенштейна.

Разве что на Франкенштейна на монодиете из шоколадных пирожных с орехами.

— Знаешь старую поговорку «Живи быстро, умри молодым, оставь после себя красивый труп»?

— Знаю. Это Джеймс Дин.

— А мой девиз — «Живи быстро, ходи к кардиологу и оставь после себя старый толстый труп».

Он издал хриплый смех, сопровождающийся одышкой, от которого затряслись его руки и плечи, и вытер моржовые усы носовым платком.

— Красивая церемония, правда? — Он набил рот тортом.

Церемония? О чем это он?

— Простите? — сказал я.

— Господи, парень, я о венчании!

О каком еще венчании?!

Пришлось подыгрывать.

— Да, — ответил я, — красивая. — И протянул руку: — Джереми Дэвис.

— A-а. Гордон Пери. — Он смял мою руку в мясистой ладони. — Ты со стороны невесты или со стороны жениха?

Я улыбнулся ему, как доброму приятелю:

— Угадайте.

Он сморщил лицо и впился в меня взглядом.

— Молодой. Красивый. Трудоспособный. Наверняка со стороны невесты.

— В яблочко, — усмехнулся я.

— Ха! Скажешь моей жене, что я не полный идиот.

Ох, не стоит забегать вперед!

— Кем работаешь, Джереми? — спросил Пери, отправив очередной кусок торта на вилке в набитый рот.

— Учусь на юридическом.

— Только этого стране не хватало — очередного адвоката!

Стоп-стоп. Нападки на юристов? Моржеподобные мужчины? Я вообще на ту вечеринку попал?

— Вот ты мне скажи, — начал он, направив на меня вилку. — Как называются десять тысяч юристов, сброшенных на дно океана? Знаешь? Неплохое начало!

Ткнув меня в грудь черенком вилки, Пери снова издал смех с одышкой, на этот раз громче. Голова и плечи заколыхались вверх-вниз, к лицу прилила кровь.

Неожиданно за плечом Пери на другом конце зала я увидел Дафну в черном платье с небольшим острым вырезом и невольно задержал дыхание. Ее волосы, скрученные в высокий узел, открывали длинную изящную шею с ложбинкой. Дафну окружали внимательные мужчины и расстроенные жены. Она встретилась со мной взглядом, и я ощутил, что потрясение спустилось ниже, под ложечку.

Я невольно сделал шаг к ней. Шаг получился нетвердым — видимо, я слишком быстро выпил свои два коктейля.

Толстая моржовая «ласта» вцепилась в мое плечо.

— Постой, погоди. Чем отличаются сбитые машиной юрист и змея?

Я закрыл глаза, глубоко вздохнул и шумно выдохнул сквозь зубы.

— Чем?

— Перед змеей есть тормозной след!

Мой собеседник уже побагровел, на лбу выступили бисеринки пота. Он промокнул их носовым платком. Я даже испугался, что его вот-вот хватит второй инфаркт.

Я посмотрел туда, где была Дафна, но она уже ушла. Меня непреодолимо тянуло видеть эту золотистую шею, алые губы, голубые глаза и тяжелые черные волосы.

— Вот я работаю в страховании, — говорил Пери-морж. Его глаза загорелись, словно ему в голову пришла блестящая идея. — Скажи… — начал он, снова ткнув меня в грудь.

Я показал ему свой пустой бокал:

— Пожалуй, схожу повторю. Было очень приятно познакомиться.

Я вдавился в толпу и пошел в середину комнаты, стараясь оставить между собой и Пери как можно больше людей. Возле бара я услышал знакомый голос и увидел высокого красавца Джона Андерсона, на голову возвышавшегося над всеми окружающими. Своими руками квотер-бека он держал за плечи пожилого человека аристократической внешности.