Закопчённое небо - [47]
Два младших офицера обогнали его. Он приветствовал их снисходительной улыбкой. Да, его помнят до сих пор, хотя столько лет он не показывался на люди. Теперь, конечно, эти два офицера делятся впечатлениями: «Ты видел, кто прошел? Это полковник Перакис. Удивительно! Столько лет минуло, а он нисколько не изменился! Что ты говоришь? Да, он в отставке, но какое это имеет значение! Ты даже не представляешь, как щепетилен он в вопросах чести». Старый полковник был взволнован до глубины души, и слезы готовы были навернуться ему на глаза.
Ах, только бы не задохнуться из-за этой портупеи!
Он отыскал нужную ему комнату и, войдя туда, остановился перед молодым офицером в очках, который писал что-то, склонившись над грудой бумаг.
У полковника неистово билось сердце.
— Полковник Перакис, — представился он.
Офицер почтительно встал.
— Чем могу служить вам, господин полковник?
— Я предоставляю себя в распоряжение родины, — сказал он прерывающимся от волнения голосом.
Офицер несколько минут помолчал в нерешительности, потом задал ряд вопросов: какого возраста полковник, когда вышел в отставку и так далее.
— Знаете, господин полковник… в данный момент… Но все-таки зайдите через несколько дней, — вежливо присовокупил он.
На лице старика отобразилось страдание. Нетрудно было, конечно, понять смысл этих слов. Он готов был протестовать. Несомненно, если бы он рявкнул на этого молодого офицерика, как он умел это делать прежде, то сразу же поставил бы его на место. Но слова застряли у него в горле. Он сразу как-то сник, плечи его согнулись.
— Я хотел бы отправиться на фронт, — прошептал он. — Жаль…
— Если вы позвоните…
— Гм! Правда, ведь теперь есть телефоны… — улыбнулся полковник.
Он отдал честь и ушел.
Несметные толпы наводнили центральные улицы города. Люди, охваченные патриотическим подъемом, выкрикивали антифашистские лозунги. Солдат качали, передавая из рук в руки, как знамя. Крики «Ура!», «Да здравствует победа!» сливались с импровизированными куплетами, высмеивающими итальянского диктатора:
Муссолини дурак, не потерпим мы так…
Флаги, военные марши, слезы, крики — опьяняющий подъем высоких героических чувств.
Человек двести студентов, огромной толпой продвигавшихся с площади Синтагма, окружили полковника.
— За победу! За победу!..
Старик растерялся. Его худое лицо с большим носом и оттопыренными ушами сморщилось вдруг, и из глаз полились слезы. Бессмертная родина! В те времена, когда он скакал на коне, размахивая саблей, всех этих юношей еще не было на свете. Полковник с достоинством выпрямился.
— Мы победим! — с гордостью произнес он.
Вдруг десятки рук легко, как пушинку, подняли его высоко в воздух.
— Не надо! Что вы делаете? — дрожа от возбуждения, отбивался он.
— Ура-а-а!
Толпа вокруг становилась все гуще.
— Нет-нет. Меня не надо!.. — покраснев, кричал он. — Я в отставке.
Но за гулом голосов не слышно было его слабых протестов. К тому же он чуть не потерял вставную челюсть, и ему пришлось закрыть рот. Перакис пытался с помощью языка водворить челюсть на место, но она впилась в десну. Черт побери! Студенты прошли по улице Стадиу и поравнялись с памятником Колокотронису. Толпа все росла и росла. Полковнику казалось, что его держит какая-то одна гигантская рука, и он чувствовал, что не в состоянии не только вырваться, но даже пошевельнуться.
«Хоть бы немного распустить портупею!» — Эта мысль не покидала его. Ему стыдно было взглянуть в лицо Колокотронису, морейскому старцу. Он отвернулся of памятника. Скоро он приплетется домой, ляжет в постель, Каллиопа приготовит ему целебный отвар…
Полковник чувствовал себя как петрушка в кукольном театре, которого дергают за руки и ноги, а он изображает героя. От криков «ура» ему делалось не по себе. Нет, он не перенесет всего этого, сейчас у него вырвется громкий вопль. Но если челюсть выпадет у него изо рта, то позора не оберешься.
Старик заплакал…
Вскоре студенты его отпустили, и он поспешил скрыться от них, точно жалкий воришка. Перакис завернул в переулок. Он чуть не бежал. Тесные ботинки довершали его муку.
Добравшись до предместья, он зашел в маленькую кофейню.
Из окна виден был холм. Какой-то малыш кувыркался на земле. Жаровня дымила возле двери соседнего барака. Полковник потихоньку расстегнул портупею и вздохнул с облегчением.
Потом он погрузился в стариковские воспоминания. Ему припомнились героические дни 1912 года. («Городок был захвачен благодаря героизму и самоотверженности помощника командира эскадрона Аристидиса Перакиса…» Слова военного приказа.) Ему припомнилось…
Каллиопа стояла в передней, когда полковник открыл дверь. Ей не надо было ни о чем спрашивать: она все прочла по его глазам. Каллиопа тотчас взялась опять за пыльную тряпку. Бедняжка старалась не проявить никаких чувств: ни своей радости, что снова видит его, ни своей печали — она разделяла его горе. Ни единого намека! Ни в коем случае!
Исподтишка наблюдала она за ним, пока он снимал шинель. «Ах! Господи, он едва приплелся!» — подумала она и тут же прикусила язык, чтобы у нее не вырвалось какое-нибудь неуместное слово.
Каллиопа тщательно стирала пыль с дверной притолоки… Но в конце концов она не выдержала.
Костас Кодвяс – известный греческий прогрессивный писатель. Во время режима «черных полковников» эмигрировал в Советский Союз. Его роман «Забой номер семь» переведен на многие языки мира. На русском языке впервые опубликован в СССР в издательстве «Прогресс». Настоящее издание переработано и дополнено автором. Это художественное описание одного из самых критических моментов современной истории рабочего и социального движения в Греции.Роман повествует о жизни греческого народа в 50-е годы, после гражданской войны 1946–1949 гг., когда рабочее движение Греции вновь пошло на подъем.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.