Закопчённое небо - [23]

Урания трещала без умолку. Лишь на секунду она остановилась, чтобы проглотить слюну, и тут же затрещала опять. Хараламбос вертел в руке ракушку, красовавшуюся на столике. Он смотрел то на фотографию покойного Маркоса с лихо закрученными усами, то на Уранию, беспрерывно открывавшую и закрывавшую рот.

Вдруг он почувствовал, что его мутит. За последние дни это случалось с ним уже в третий раз. У него закружилась голова, и ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Хараламбос попытался встать с кресла, но не смог. В глазах у него потемнело. Как и во время предыдущих припадков, у него начинались галлюцинации. Ему померещилось, что он в своей лавке в роковой день банкротства. Хараламбос сразу переменился в лице, в ушах его зазвучал голос судебного исполнителя.

— Седьмое: четыре аршина полотна ценой…

— Обрезки, одни обрезки! — кричали кредиторы, шаря по полкам.

Низенький толстый торговец по имени Петридис, подойдя к Хараламбосу, громко сказал:

— Что же будет, дорогой? Мы этим не покроем даже расхода на адвокатов.

— Дайте мне еще срок. Что вам с того, что вы разоряете меня?

— Мошенник, я хочу получить свои деньги! — завопил толстый торговец тоненьким голосом и схватил его за лацкан пиджака.

— Руки, пожалуйста, уберите! — тщетно протестовал Хараламбос.

Судебный исполнитель снял с ноги ботинок и стал забивать в стельке гвоздь, впивавшийся ему в пятку. Хараламбос попытался мягко отстранить кредитора, толкавшего его локтем в грудь.

— Господин Петридис, ради бога! Человек летит в пропасть и сам не понимает, как оступился. Я стал вести дела в провинции, да не учел, что деревня сейчас все больше нищает… Я не пьяница, не гуляка, не игрок!

— Пустые слова! Мне нужны мои кровные денежки! — вопил толстый торговец.

— Не смейте! Вы порвете мне пиджак! — Вдруг Хараламбос увидел, что кредиторы наступают на него со всех сторон. — Не смейте! — испуганно кричал он.

— Этот преступник издевается над всеми, особенно над вами, господин Петридис, ведь вам он задолжал больше всех, — сказал один из кредиторов.

— Он издевается надо мной! Стащите с него пиджак. — Толстый торговец так покраснел, что все испугались, как бы его не хватил удар.

Кредиторы набросились на Хараламбоса. Из жилетного кармана у него выхватили часы с брелком. Сорвали с вешалки пальто. В клочья разорвали на нем пиджак.

После этой безобразной сцены все притихли, и судебный исполнитель продолжал опись имущества. Хараламбос, забившись в угол, спрятался за пустыми ящиками…

Когда он пришел в себя, то увидел Уранию, прикладывавшую мокрую тряпку к его лбу.

— Опомнился наконец, Хараламбос! А я-то переволновалась, боже мой!

По щекам старика текли слезы. Он встал, надвинул пониже кепку на лоб и, кивнув, молча пошел к двери.

— Ты уходишь? Как бы с тобой чего не случилось на улице…

Но он исчез, так и не сказав ни слова.

* * *

На площади Хараламбос сел в автобус. Он нашел свободное место у окна. На повороте автобус обогнал колонну фалангистов. Женщина в косынке вытрясала на балконе одеяла. Чем ближе к центру, тем гуще становилась толпа прохожих. «Осторожно, не раздави! Куда лезешь, недотепа!» В последнее время отдельные сценки уличной жизни странным образом отражались в сознании Хараламбоса: точно все, что он видел, происходило не вокруг него, а где-то далеко, в неведомом мире. Он сошел с автобуса и направился, как обычно, к хорошо знакомым ему текстильным складам, что возле кафедрального собора. Он спешил, и его шумное дыхание можно было принять за стон. Сегодня, несомненно, меняются цены на шерсть, подумал он и, боясь упустить возможность хоть немного заработать на этом, весь обратился в слух. Кто-то закричал:

— Отрежь ему образчик. Бегом. Цены растут.

Весь дрожа от волнения, Хараламбос зажал в кулаке кусочек ткани и, завернув в переулок, бросился со всех ног выполнять поручение.

Вот наконец и магазин. Огромная вывеска с крупными выпуклыми буквами: «А. Петридис».

Знакомый ему толстый торговец стоял, напыжившись, за прилавком. Хараламбос, низко поклонившись, поздоровался с ним.

— Я… Я… случайно… — забормотал Хараламбос, который никак не мог отдышаться.

Толстый торговец равнодушно пощупал образчик.

— Меня это не интересует.

Расстроенное лицо старика, подергивающееся от возбуждения и усталости, выразило бесконечное отчаяние.

— Хорошо, — прошептал он и, улыбаясь жалкой улыбкой, сел на скамью, чтобы хоть немного прийти в себя. — Вы угостите меня чашечкой кофе… за мои труды, господин Петридис?

— А ну проваливай отсюда, мне некогда. В другой раз.

— Хорошо, в другой раз, — покорно согласился Хараламбос.

Снова поклон, и снова он на улице. Что поделаешь! У Петридиса наличные деньги, и он платит за посредничество при выгодной сделке. А старые счеты… ведь тогда Петридис разорвал ему в клочья пиджак и плюнул в лицо, тогда… Но разве в торговых делах существуют старые счеты?

Засунув руки в карманы, Хараламбос сновал по магазинам. Но всюду его ждала неудача, всюду его успели опередить другие. Сегодня несчастливый день, он не выручил ни гроша. Наконец он зашел в кофейню, расположенную в галерее. Посидел там, чтобы убить время…

В полдень, возвращаясь домой, он остановился перед лавкой Толстяка Янниса и стал рассматривать и ощупывать туши, висевшие на крюках. Мясник тотчас вышел к нему.