Законы отцов наших - [251]

— Потребуется некоторое время, чтобы найти деньги, потому что нам пришлось потратить имевшуюся у нас сумму на другие цели. Почему бы тебе пока не заняться делом, тебе и Ти-Року, — поработать над регистрацией своих людей в качестве избирателей? Осенью будут выборы. Лучше начать подготовку к ним сейчас. Я уверен, что все получится, а там и деньги подоспеют.

В ответ Хардкор долго смотрел на него ледяными глазами. Это был взгляд хладнокровного убийцы, привыкшего к своему ремеслу.

— Нет, — сказал Хардкор. Он сказал много раз: — Неееет! Ты растратил мои деньги. Как это понимать? Ты растратил мои деньги. Никто не имеет права тратить мои деньги. Только я сам.

Нил попытался урезонить его. Он говорил, что это были не его деньги, что они предназначались на политическую работу, на создание легальной организации, а Хардкор еще ничего не сделал, и Эдгар не давал ему денег. Однако Хардкор был уже похож на гончего пса, или москита, или акулу. Он почуял запах крови.

— Куда, дьявол побери, подевались мои деньги? — Он задавал этот вопрос, должно быть, раз семьдесят.

— Орделл, ты хочешь денег, я достану их тебе. — Пожалуй, более смехотворных и бессмысленных слов Нил не произносил никогда за всю свою жизнь, и Хардкор знал это, как знал и все остальное.

— Вот это в самую точку, мать твою. Верни мне мои баксы. А сейчас убирайся с глаз моих долой, парень, и больше не показывайся, пока не принесешь деньги. А я попрошу, чтобы мне назначили нового инспектора. Дружбе между нами конец. Раньше я думал, что ты свой парень, но теперь ты для меня никто. И уноси свою задницу отсюда, пока цел, а то я за себя не ручаюсь.

Чем все это могло закончиться? Когда несколько дней спустя Нил вернулся, Хардкор опять пристал к нему:

— Что ты здесь делаешь? Я не вижу денег у тебя в руках. Я же сказал тебе — уходи.

— Я не хочу уходить, — ответил Нил.

Они находились перед Башней-IV, где Хардкор устраивал осмотр своих сил. Здесь были все: молодняк — коротко стриженные, с бритыми затылками, напоминавшими наждачную бумагу, и три четверти «Роллеров». Они внимательно наблюдали за тем, что происходило между их главарем и Нилом. Хардкор не сводил с Нила тяжелого взгляда. Лицо у Хардкора было примечательное, густо усеянное морщинками и маленькими коричневыми отметинами, похожими на оспины. Нос обезображен шрамом, и под глазом постоянно висела слезинка.

— М-м-м… хм-мю… — промычал Хардкор, и Нилу стало ясно, что он сказал ему сейчас слишком много.

— Короче говоря, есть тут одно дельце, — сказал Хардкор несколько дней спустя. — Я хотел попросить тебя сделать мне одно маленькое одолжение. Мне нужно, чтобы ты передал кое-что в тюрьму.

У Орделла была такая привычка: если ему было что-то нужно, он опускал лицо так, что его глаза поднимались на собеседника, как темные солнца. Точно так же поступал и Эдгар. Забавное совпадение. Хардкор находился у себя на семнадцатом этаже. Он называл это помещение «центральная», словно речь шла о командном пункте армейского соединения или полицейской штаб-квартире. В действительности же это была квартира какой-то старухи, которую «УЧС» присвоили себе.

— Всего-навсего один раз, — сказал Хардкор. — Мы в безвыходном положении, понимаешь? Ну и потом, вся эта хрень с деньгами, которые мы должны были получить. Короче, как только деньги будут у нас — а ты сказал, что это не займет много времени, — мы проведем всю эту долбаную организаторскую работу и проголосуем за твоего папашу и тех парней, каких вам нужно. Верно?

Хардкор так и не сказал конкретно, что должен был сделать Нил. Однако Нил понимал, что он еще вернется к этому вопросу. Он догадывался, о каком одолжении просил Хардкор. У Нила холодок пробежал по коже, однако он сделал вид, что ничего не случилось, и, сказав: «Ладно, там посмотрим», — пошел к своей машине. Разумеется, на следующей неделе Хардкор снова заговорил о своей просьбе.

— Баг тебе покажет, — сказал он на этот раз, когда Нил спросил у него, что он имел в виду.

Хардкор поскреб щеку и отвернулся. Он должен был контролировать свой бизнес, который делался на улице. Из этой квартиры на семнадцатом этаже он прекрасно видел все, что творилось на перекрестке Грей-стрит и Лоуренс-стрит. И с какой бы стороны ни примчались машины оперативного подразделения полиции или тик-таки, они не могли не быть замеченными Хардкором. Внезапно Нилу стало ясно, почему Хардкор решил расположиться именно здесь. Этот гангстер в своем роде гений, подумал Нил.

— Покажи мне.

— Хоумгерл покажет тебе, я же сказал.

— Я не говорю, что берусь. Просто хочу посмотреть, понимаешь?

— Хочешь примериться, не заиграет ли у тебя очко?

— Мне нужно знать все. Как я буду себя чувствовать? Мне нужно продумать все от начала и до конца.

— Тебя не заловят. Если тебя поймают, то первое же слово, которое вылетит из твоего рта, будет «Хардкор», правильно? Груз должен быть доставлен, и я все сделаю так, чтобы тебя не взяли за жопу, приятель.

— Я хочу посмотреть.

— Лавиния покажет тебе.

И вот она повела его по улице к одному из заброшенных кирпичных зданий на Лоуренс-стрит с окнами, забитыми досками, и лужайками с вытоптанной травой. Это был один из притонов наркоманов. Лавиния шла в трех шагах впереди Нила.