Законы Лужкова - [20]
Теперь хорошо бы сбросить вес. В середине семидесятых был момент, когда я после серьезной болезни очень сильно похудел. По мне чуть ли не слезы лили, а я чувствовал себя как заново родившийся. С тех пор точно знаю: толстый человек — это тот, кто нуждается в дополнительном отдыхе.
Мне бы сбросить десять кило, тогда я лучше буду бегать, лучше буду играть в футбол и теннис.
— Но если вам хватило воли избавиться от двух пороков, почему не справитесь с чревоугодием?
— Я русский человек, люблю поесть. А потом себя ругаю…
— Вы, скорее всего, в повседневной жизни педант. Хотя по письменному столу этого вроде не скажешь…
— Никакой я не педант. У меня в быту то, что называется легким бардачком. А что касается рабочего места, то я всегда искренне восхищался теми, у кого на пустом столе с правой стороны в углу лежит тоненькая папочка с документами. И думал: вот это руководитель! Не то что я, сидящий ниже ватерлинии, которая обозначена уровнем бумаг, документов, книг на моем столе. Думать-то я думал, но до такого совершенства не поднялся, у меня бумаги хоть и не теряются, но пребывают в относительном хаосе.
Но, с другой стороны, любое хаотическое состояние — это измерение своебразной системы. Кроме броуновского движения. Хотя тут тоже внутри жидкости броуновское движение является хаотическим, а вот сама колба с жидкостью — это объект системы.
— Любите вы, Юрий Михайлович, философские подходы…
— Опять же скажу: я русский человек, и неспешные рассуждения о разных разностях доставляют мне удовольствие.
В октябре 2000 года Лужков опубликовал рассказ «Дед», в котором поведал о своей давней любви к пчелиной пасеке. Вот фрагмент рассказа.
Понимаете, когда сидишь один или с друзьями прямо рядом с ульями, то… Вся атмосфера на пасеке какая-то очень спокойная. Трудно даже сказать, в чем дело. Но такого покоя, сосредоточенности, такой (извините за высокий стиль) философской глубины созерцания нет нигде. И что интересно: вот произношу эти слова — «философия, созерцание», — обычно они ассоциируются с какой-то мрачной серьезностью, а тут — легкость, веселость, как бы даже кайф, хотя я не люблю этого слова.
Ну что, казалось бы, если рядом копошится пчела? А ты — человек! На твоей стороне интеллект, интуиция, способность абстрактно мыслить. Все преимущества. Но природа, оснастив человека такими дарами, отняла что-то самое главное: способность различения важного и неважного. Какая-то гонка засасывает, не дает заняться чем-то главным, единственным. Начинаешь, что называется, мельтешить.
А вот когда находишься среди нескончаемой пчелиной работы (пьешь чай или так отдыхаешь), то все постепенно встает на свои места. Нет, скажу по-другому: ощущаешь себя будто владельцем огромного богатства, которое не измеряется никакими рублями, словно тебе вручен ключ от сокровищницы самой жизни. И вот сидишь у входа — еще не вошел, но уже можешь ни о чем не тревожиться.
Конкретнее? Ладно. Встаешь, идешь к улью. Смотришь на пчел, когда они на нижнем летке машут крылышкими, выгоняя воздух с парами воды. Берешь пригоршнями этот воздух и вдыхаешь. Он насыщен ароматом многоцветия. Это такой дар земли, такой божественный нектар, который, может быть, неведом большинству людей. Это не одеколон, не Davidoff или «Фаренгейт». Это сама природа. От нее не пьянеешь, не впадаешь в дурноту. От нее приходит спокойствие и, думаю, здоровье.
ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ФУТБОЛ
Вообразите: январь, мороз под тридцать, полвосьмого утра, темень непроглядная. Над футбольным полем жутковато светят фонари, машина счищает снег с обледенелого покрытия. Из раздевалки выползают тени в спортивных костюмах и вязаных шапочках. В этих мрачных, невыспавшихся мужчинах не сразу узнаешь разнокалиберных начальников — членов футбольного клуба правительства Москвы. Зачем явились, уважаемые? Ступайте по домам, доспите пару часиков, какой к чертовой бабушке футбол в таких бесчеловечных условиях!
Но вот разбрелись по своим половинам, прозвучал свисток. Мяч понемногу закатался между сонных ног. Вот кто-то первым побежал. За ним другой, третий. Вот кто-то, зажмурившись, боднул головой летящий навстречу мяч — и тут же проклял себя последними словами. Вот со стоном: «Чтоб я пропал!» плюхнулся на бок вратарь…
И вот, наконец, тугой, холодный, скользкий, рыжий, чтоб виднее был на снегу, препротивный утренний мяч вприпрыжку отправился к воротам и, никем по пути не остановленный, затих в сетке. Радостно крякнули одни, злобно зафырчали другие — и началась рубка.
Прошло полтора часа, и те же действующие лица, неузнаваемо довольные и веселые, пропитанные кислородом и освещенные ярким зимним солнцем, шумной ватагой валят в раздевалку. И каждый благодарит себя за то, что отогнал собственную лень и притащился-таки на футбол.
А что говорить о футболе летнем! О росе на утренней травке, о скворце, присевшем на перекладину ворот, о широких трусах, развевающихся на теплом ветру. Сколько невыразимого блаженства таит в себе подножка, отправляющая тебя носом в теплую июльскую лужу. Или хлесткий удар мячом в пах, после которого, откинувшись на спину, открываешь величие синих небес.
Сколько существует власть, ровно столько же всем интересны люди власти. Именно они – государственные служащие, функционеры разного уровня, аппаратчики, мастера кабинетных и коридорных игр – населяют страницы «Краткого курса научного карьеризма».Жанр книги необычен: под видом уроков, преподанных желающим достичь успеха, писатель и журналист Михаил Щербаченко рассказывает истории, складывающиеся в полнокровный и остроумный очерк нравов современной отечественной бюрократии. Автору можно верить – он сам побывал чиновником высокого ранга и знает, что в этом закрытом мире человеку приходится следовать порой противным его натуре, но непреложным правилам аппаратной жизни.
Наблюдать за другими – навык нехитрый, им владеет каждый. Извлечь из наблюдения удовольствие и пользу, обогатить за чужой счет собственный опыт – это уже следующая градация. За которой следует высшая, в понимании автора книги, ступень: уметь наблюдать за собой наблюдающим. Возможно, лучший способ разобраться в себе. И уж наверняка самый интересный.«Круиз для среднего класса» – третий по счету сборник новелл писателя и публициста Михаила Щербаченко; ранее вышли книги «Краткий курс научного карьеризма» и «Жизнь как искусство встреч».
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.