Закон-тайга - [41]
Чернильно-темная, как гематома, ночь прорезалась яркими всполохами желто-алого пламени. Искры летели в самое небо и растворялись, казалось, в самой стратосфере. Весело трещал сухой валежник, пожираемый жадным огнем, тщедушные фигурки людей в длинных шинелях отбрасывали на сугробы, на ржавый остов автобуса, на редкие кусты причудливые, фантастические тени…
Огромная рыже-полосатая кошка, при всей своей смелости, боялась огня. Наверняка бы она подошла поближе еще раньше, но пламя разгоралось все сильней, черные тени плясали как безумные, от костра полыхало жаром, и это заставило тигра притаиться; он нервно шевелил хвостом, морщил морду, оскаливая страшные клыки, но не уходил — видимо, интуиция подсказывала хищнику, что рано или поздно какая-то из этих беспечных фигурок отойдет от страшного пламени, а голод заставлял таиться, прижимаясь к холодному снегу, ломая о наст налипшие на брюхо сосульки.
Наконец-то одна из фигурок приподнялась от костра — до тигра донеслась человеческая речь; рыже-полосатая кошка насторожилась…
Тем временем патрулирование продолжалось полным ходом…
— Ну, спиртяры до хрена, а закуси нема, — пьяно пошатываясь, произнес Сидоров.
— Да ладно, летеха, сиди, хрен с ним… Покемарим, не замерзнем, — вяло ответил Козлов.
— Так нам до утра сидеть. — Урчание в животе лейтенанта вызывало естественное желание закусить, а обилие спирта (фляга, естественно, оказалась и у запасливого прапорщика) — желание допить с комфортом. — Я, бля, может быть, хочу за ваш счастливый дембель выпить… Вы на Большую землю откидываетесь, а мы тут остаемся. А что за выпивка без закуси? Не пьянка, а онанизм души и желудка, бля…
— Так где ты ее возьмешь теперь? — удивился дембель Вшивин.
— Во, бля, два года прослужил, а службы не знаешь! — ответил офицер. — В родной солдатской столовой скоммунизжу, а то где же еще?
— Так что — в гарнизон? — удивился Козлов.
На лицах дембелей вновь появилось недовольство; перспектива бросить костер, чтобы брести четыре километра туда и четыре — обратно, явно не радовала заносчивых старослужащих.
Но тут лейтенант произнес фразу, заставившую всех облегченно вздохнуть:
— Я сам…
— Да ты че, вот, бля, и впрямь службы не знаешь! — отпрянул Вшивин. — У нас ведь чурка есть, тупой-тупой! Его и пошлем. — Видимо, обида за предательство оказалась сильней солдатской солидарности. — Слышь, Жасымбай, чурка долбаный, шестерка поганая, сбегай-ка по-быструхе в нашу столовку, укради там что-нибудь… Что сидишь?.. Ну быстро — раз-два-три!
— Моя русский не понимай, — привычно откликнулся ефрейтор. — Моя скоро в юрта жить, чая пить, столовка не ходить…
— У-у-у, скотина безмозглая, — вздохнул Козлов и злобно сплюнул в костер. — Так что — офицер для тебя за жратвой пешком пойдет? Или, того почище, мы, дембеля?!
Спирт играл в молодой крови лейтенанта Сидорова и звал на подвиги. В гарнизон он хотел идти вовсе не потому, что желал угостить дембелей закуской, а из-за дела куда более важного и приятного: пока угреватый прапорщик сидел тут, у костра, его молодая, но очень стервозная жена откровенно скучала в теплой постели, а это значило, что появление в ее спальне другого мужчины пройдет безнаказанным…
— Ну и хрен с тобой, — буркнул офицеру Вшивин, — хочешь яйца отморозить — вали…
Лейтенант, напевая под нос какую-то нехитрую строевую песенку, отдалился от костра и побрел в сторону дороги. Вскоре его фигурка скрылась из виду.
— Совсем у нашего взводного мозги поехали, — искренне засокрушался дембель Вшивин, — и что это с ним такое сегодня? Ничего не пойму.
— Ну и пусть, нам больше спиртяры останется, — отозвался прапорщик, который, конечно же, подозревал об истинных мотивах поведения офицера, но тяга к свету, теплу и спирту оказалась сильней естественного чувства ревности.
— Слышь, летеха, ты там еще поддать принеси, а то до утра все выжрем! — крикнул старослужащий Козлов в темноту; его слова гулким эхом разнеслись по заснеженной пустынной равнине.
— …ы-ы-ы… бу-бу-бу… — донеслось в ответ лейтенантское пожелание.
Да, это была настоящая идиллия: братание товарищей по оружию, спиртные напитки, тепло, огонь, трогательная забота офицеров о подчиненных…
Но вскоре откуда-то из темноты послышался пронзительный, нечеловеческий, истошный крик, заставивший всех вздрогнуть, — так может кричать человек, которого живьем режут на части.
— А-а-а-а!.. О-о-о-о!.. И-и-и-и!.. — неслось из темноты — страшное, душераздирающее.
Следом за криком раздалось хищное рычание.
Все повскакивали — наверняка только теперь военные вспомнили о втором ЧП, о том, что говорили на инструкции о тигре-людоеде…
Не растерялся, как ни странно, только один ефрейтор Жасымбаев: привычным жестом вскинув автомат, он, как и положено по уставу гарнизонной и караульной службы, громко крикнул по направлению леденящих душу звуков:
— Стой! Кто идти?
В ответ донеслись еще более жуткие крики, заглушаемые тигриным рычанием.
— Стой! Моя стрелять будет! — грозно произнес монголоидный ефрейтор, втайне гордясь знанием воинских уставов.
— А-а-а-а!.. Те-е-е-е!.. — донесся последний вопль пожираемой жертвы.
— Мой совсем стреляй! — После этих слов бдительный Жасымбаев, как и положено, сделал одиночный предупредительный выстрел вверх, а когда понял, что это не подействовало, выпустил на крики и рычание весь рожок; темноту непроницаемой ночи пронзительно прорезали тонкие нити трассирующих пуль; в голову угреватого прапорщика со свистом полетели свежеотстрелянные гильзы, заставив его пригнуться и закрыть лицо руками.
Тишина на улицах подмосковного городка, где теперь живет Дембель, обманчива: здесь всем заправляют бандюки. Они еще не знают, чем может обернуться для них встреча с ветераном чеченской войны. Для них Дембель — обычный лох, его можно «развести», отнять жилье, избить, сунуть под колеса машины за строптивость. Вот только будет ли у них время пожалеть о том, что они связались с Дембелем? Он не прощает никому и ничего.
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Перед вами уникальная историческая повесть, рассказывающая о жизни очень талантливого ведуна по имени Гамаюн, жившего в тот момент, когда на территорию раздробленной Руси вторглись многочисленные татаро-монгольские Орды, в первой половине XIII века. Реальные исторические персонажи легендарной эпохи (Коловрат; Невский; Бату-хан и прочие). Фольклорная нежить, видимая только «ведающим людям». Реальные и выдуманные битвы, на полях которых побывает ведун. Эта история, полная противоречий, преодоления, драмы и предательств ждёт вас на страницах повести и заставит по-новому взглянуть на привычную историю.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.