Закон скорпиона - [28]

Там, где в другие дни я сразу видела, что нас семеро и все на своих местах, в этот день охватить взглядом всех сразу было нечего и пытаться.

Превосходный шанс для Элиана. И я знала, что он этим шансом воспользуется.

Но все равно вглядывалась в лица, надеясь его найти. И одновременно – не найти. Я надеялась, он прихватил с собой кое-что получше, чем три яблока.

Грохотчики повязывали головы, надевали свои закопченные очки, напяливали плащи и навьючивали на себя поклажу. Я переводила взгляд с одного на другого, но Элиана не видела. Постепенно суматоха улеглась, грохотчики собирались вместе, а Дети перемирия расходились по своим группам. Становилось понятно: Элиана нет.

– Где он? – прошипела Тэнди.

Мы выносили из сарая корзины, чтобы собирать яблоки. Вшестером. Уже было ясно как день, что нас только шесть. Тэнди процедила этот вопрос, пока мы находились под защитой дверной притолоки, но все равно мы украдкой бросили взгляд на Паноптикон, проверяя линии обзора.

– Не важно, увидят они, что я спрашиваю, или не уви дят, – сказала Тэнди. – Ты правда думаешь, что они не заметили его исчезновения?

– Но где он? – спросил Хан.

– Никто из нас не знает, – ответила я.

Наверняка если Элиан ничего не рассказал мне (почти ничего), то не рассказал никому другому.

Хан выглядел озадаченным, Грего – испуганным, Тэнди – взбешенной: очередной набор заранее известных реакций. Мы сгрудились вместе, плотно сбились в дверях, словно это могло нас защитить. Знали, что не защитит, но все равно надеялись.

– Надо пойти к аббату, – сказал Хан.

– Надо сообщить про него, – одновременно с ним произнесла Тэнди.

– Нас это не спасет, – отозвался Грего.

– Пусть у него будет побольше времени. – Да Ся подставила лицо свежему ветерку.

Как только она это выговорила, над головой зазвонили колокола, словно возвещая катастрофу, пожар. Словно призывая к оружию.

– М-да, время вышло, – сказала Тэнди.

– Верно, – произнес аббат, выходя из-за угла. – Будьте любезны все пройти со мной. – Он сложил губы в подобии тонкой холодной улыбки. – У нас гость.

Аббат усадил нас на траву. Грохотчиков не было видно, но они наверняка находились где-то поблизости: «королевский гость» поедал наши арбузы. Надзиратели уводили остальных заложников внутрь. Утро переходило в день. Палило солнце. Колокола умолкли, а мы так и сидели, молча и неподвижно. У меня до боли сводило живот, подташнивало. Аббат стоял перед нами, скрестив руки. Все молчали.

Вдруг мы заметили какое-то движение. Одна из грохотил, спотыкаясь, шла к нам через луг. По пятам за ней следовал большой надзиратель-скорпион. По тому, как она подпрыгивала и пошатывалась, мы понимали, что он направляет ее электричеством – гонит, как козу.

Она подошла к нам, задыхаясь. С широко раскрытым ртом и вытаращенными в откровенном страхе глазами.

– Я ничего не сделала! – выдохнула она. – Ничего!

– Это Ханна, – мягко сказал аббат, обращаясь прежде всего к нам. – Кажется, у нее пропали башмаки.

Мы посмотрели Ханне на ноги. Они были босыми. И крупными для девочки.

– Я ничего, ничего… Прошу вас… – принялся молить ребенок.

Мы были почти ровесниками, но, без наших упражнений, она и на самом деле выглядела ребенком. Голые лодыжки пошли свежими мелкими волдырями – следы точечных электрических ожогов.

– У тебя пропали башмаки, у меня же пропал заложник, – сказал аббат. – Ханна, это странное совпадение.

Смотрел он не на Ханну, а прямо на нас.

Я посмотрела на собственные ноги, обутые в таби. Вот, наконец я поняла смысл таби: в такой ненадежной обуви далеко не уйдешь.

– Интересно, что еще пропало? – сказал аббат. – Ханна, дорогая, вытри нос. Мне нужен полный перечень.

– Отец аббат… – нерешительно начала Зи.

Надзиратель кинулся к ней, она вскрикнула и испуганно отшатнулась. Добрые и благородные слова на этот раз стоило оставить при себе.

Надзиратель просеменил вперед, зарылся в подол Ханниного дорожного плаща. Суставчатой рукой он отодвинул плащ в сторону, затем обвился ей вокруг лодыжки, обхватив, как манжета. Девочка молча дрожала. Мы сидели рядом, и снизу нам было видно влажное пятно, расползающееся у нее по ноге.

– Давай же, Ханна, попытайся подумать, – сказал аббат. Хватка надзирателя становилась сильнее. Еще сильнее. – Вас не так много, чтобы ты не знала. Чего еще не хватает? Бурдюков для воды? Мешков? Карты?

– Мы ему не помогали! – крикнула Ханна.

– Я… – начал аббат и замолчал, как будто кто-то похлопал его по плечу. Но ничего не было видно. – Дети, встаньте, – сказал он. – Талис хочет, чтобы вы кое-что видели.

Широко раскрытые глаза Зи были отражением моих.

«Только бы он не оказался мертв». Мой желудок будто подпрыгнул к горлу.

«Только не заставляй нас смотреть, как ты будешь его убивать».

– Идемте же, – сказал аббат. – Вы все пропустите.

Что нам оставалось делать? Мы встали.

Повинуясь указанию аббата, мы выстроились в шеренгу, как расстрельная команда. Лицом к открытой прерии, на юго-восток.

Шли минуты, но ничего не происходило. Все еще ничего. А затем – звук из кошмаров. Вспышка – больше, чем молния, – и треск. Шипение, как будто поджаривается сам воздух. Залп орбитального оружия.