Закон сильного - [11]

Мы вновь замолчали. Надо было что-то сказать, чтобы не множить нарастающую между нами неловкость. И я сказал.

— А язык-то и не раздвоенный…

Вопреки сложившимся традициям, Змейка не попыталась придушить меня на месте.

— Зато ты, как положено, весь в колючках, — проворчала она, проводя ладонью по моей небритой щеке. Роскошью бороды я пока не могу похвастаться. Она у меня растет какая-то пегая и клочковатая. Но щетина — да, что надо получается.

И тут произошло нечто уж совершенно из ряда вон выходящее. Честное слово, я меньше удивился бы, оказавшись со Змейкой в постели. Ну, то есть, она, конечно и так забралась ко мне на кровать, но вы поняли, что я имею в виду. Естественно, пока она с Подсолнухом, а у меня есть Тай, ни о чем таком не могло идти и речи, но сама ситуация казалась вполне возможной. А вот плачущая Змейка — это что-то из области невероятного. Но она и правда плакала.

— Сорняк ты глупый! — всхлипывала девушка, уткнувшись мне в плечо. — Дурак без звезды над головой! — Каждое очередное заявление о моей умственной ущербности сопровождалось чувствительным тычком под ребра маленького острого кулачка. — Мы уж думали, ты никогда не очнешься! Так целыми днями и сидели по очереди! Я, Подсолнух, княжна твоя придурочная…

— Подсолнух, он как, в порядке? — встрепенулся я, вспоминая, что в последний раз, когда я видел друга, назвать его дела хорошими было сложно.

— Да что с ним будет, — отмахнулась Змейка. — Еще один дурной живучий сорняк. Поднялся давно, прыгает. Ты ведь шесть дней без памяти провалялся!

Я нахмурился. Ответ на следующий вопрос не обещал быть столь обнадеживающим, но я был обязан его задать:

— А кто из наших вообще живой?

— Костыль. Рябой. Звездочет. Оглобля. Ну, разумеется, девчонки и мелочь.

Семеро. Семь выживших бойцов из почти что трех десятков. Считая Змейку, совершенно бесполезную там, где требовалась незамысловатая грубая сила… И меня самого. Не годного теперь вообще ни на что. Нет, не в ранах дело, они-то заживут, и сила магическая восстановится. Но стоит мне теперь высунуть нос из укромной щели, как явится по мою душу боевой отряд чародеев. Много толку с такого "главаря", что даже на улицах своих появиться не может!

— А с районом что? — спросил я.

Змейка невесело хмыкнула:

— Тебе из хороших или плохих новостей? Если хорошее, то у нас теперь есть мостовая. Такая, что вся Подкова обзавидуется. Один сплошной камень. Ну а плохого… Пекарня сгорела. И Клаура мастерская. Дальше затушить успели. Ну, и в другую сторону по улице тоже хорошо погорело, туда как раз ветер шел.

С запозданием до меня дошло, что с гибелью Трехпалого и Ящера бывшие владения Кота теперь принадлежат тоже мне. И не только они. А все, что эти злобные уроды, чтоб им перерождения не видать, успели под себя подгрести. Только толку-то с того! Всемером удерживать район, уже сравнимый с вотчинами Угря и Безухого? Не смешно. Тут при своем хотя бы остаться. Гадство! А ведь начинать заново будет куда как труднее. В прошлый раз меня спасала исключительно неприметность. Теперь громкой славы никак не избежать. Зная о моей нынешней слабости, охотники попробовать на зуб "того самого" Чертополоха слетятся, как чайки на мусорную кучу. Можно, конечно, бросить клич и набрать людей, не глядя. Но что потом делать со всем этим сбродом? Чем я стану отличаться от того же Ящера? Обиженных лично им — единицы. Ну, наберется десяток-другой леденящих душу историй. И все. Тех же, кто обижен его людьми, гораздо больше. Во много раз. И не говорите мне, пожалуйста, что безвыходность диктует иногда жесткие меры. Есть черта, за которую нельзя переходить, или не отмоешься потом никогда. И… Звезды падучие, опять я забыл о чародеях! Начать заново теперь не "труднее". Начать заново теперь невозможно. Вообще. Ты в бегах, придурок несчастный, тебе свою бы шкуру спасти, а не думать о банде!

— Слушай, Змейка… А, собственно, мы где? И как вам удалось меня спрятать от чародеев?

Девушка заметно сникла.

— Ты только не ругайся сразу, а? — предупредила она.

Такое начало мне сразу не понравилось. А уж от продолжения стало совсем нехорошо.

— Это логово Угря.

— А почему не мир ящеролюдов? — мрачно осведомился я. — Тоже хорошее убежище. Шасть за Врата — и точно никто не найдет. Ни нас, ни наших обглоданных косточек.

Наконец-то Змейка стала похожей на саму себя.

— Ну, когда великий маг Чертополох придумает, как эти Врата открыть, тогда и пойдем, — прошипела она, зло сверкая глазами. — А что мне вообще было делать, а? Вы с Подсолнухом валяетесь — бревна бревнами. Вокруг пожар, а на подходе чародеи. Костыль, болван, с крыши сиганул, вторую ногу поломал. А тут Угорь. И помощь предлагает.

Я не поверил своим ушам.

— Так он что, сам пришел?!

— А то! Мне что — надо было сказать "извини, мы лучше тут сами помрем"?

— Странно все это, — нахмурился я. — Он сказал хоть, что ему от нас нужно?

Змейка вздохнула. Несмотря на обычную ершистость, она явно ощущала вину за то, что привела остатки банды в западню. Чем расплатиться по долгам с Угрем, проще сразу в реку с камнем на шее — даже не начиная попыток.

— Не сказал. Скользкий, зараза. Но по-моему, ему нужен ты со своим даром.