Закон пустыни - [17]

Сути застал светловолосую ливийку в тот момент, когда она рассматривала уже готовую смесь.

– Ты обходишься мне недешево, чертовка, а я еще не научился зарабатывать деньги. Теперь я даже не могу продать тебя в рабство.

– Ты переспал с египтянкой.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. Тебя выдает запах.

– Пазаир поручил мне одно деликатное дельце.

– Пазаир, вечно этот Пазаир! Он приказал тебе изменить мне?

– Я общался с одной замечательной женщиной, она служит в самой крупной ткацкой мастерской нашего города.

– И что же в ней такого… замечательного? Грудь, задница или передок?

– Фу, как грубо.

Пантера бросилась на своего любовника с такой яростью, что он оказался прижатым к стене и не мог перевести дыхание.

– В твоей стране супружеская измена считается преступлением, не так ли?

– Мы не женаты.

– Женаты, если живем под одной крышей!

– Если принять в расчет твое происхождение, нам нужно свидетельство о браке, а я терпеть не могу эти бюрократические штуки.

– Если ты не прекратишь эту связь немедленно, я убью тебя.

Сути развернулся, и теперь уже ливийка оказалась прижатой к стене.

– Послушай меня внимательно, Пантера. Никто и никогда не указывал, как мне жить и что делать. Если я должен буду жениться на ком-то другом, чтобы исполнить свой долг друга, я сделаю это. Или ты это усвоишь, или уходи.

Ее глаза расширились, но из них не вытекло ни одной слезинки. Она убьет его, это решено.

* * *

Судья Пазаир, сидя в своем кабинете, готовился написать второе послание визирю – так же красиво исполненное, – где он постарается еще лучше разъяснить ему серьезность изложенных фактов и побудить срочно вмешаться в качестве высшей судебной инстанции Египта. Но в этот момент дверь отворилась и на пороге появился начальник стражи.

Монтумес изобразил на лице веселую мину:

– Судья Пазаир, вы должны меня похвалить!

– За что?

– Я арестовал убийцу Беранира.

Продолжая сидеть, Пазаир внимательно всматривался в лицо Монтумеса.

– Не смешите меня, сейчас не время для шуток.

– А я и не шучу.

– И кто же это?

– Кем, ваш полицейский-нубиец.

– Это несерьезно.

– Этот человек – настоящее животное! Вспомните его прошлое. Ему уже случалось убивать.

– Ваши обвинения весьма серьезны. Какими доказательствами вы располагаете?

– У нас есть свидетель.

– Пусть он явится в суд.

Монтумес слегка смутился.

– К сожалению, это невозможно и, главное, не нужно.

– Не нужно?

– Процесс уже состоялся, и справедливость восторжествовала.

Ничего не понимая, Пазаир встал.

– У меня есть документ, подписанный старшим судьей.

Судья стал читать папирус. Приговоренный к смерти Кем был заключен в карцер в большой тюрьме.

– Но здесь нет имени свидетеля.

– Это неважно… Он видел, как Кем убивал Беранира, и подтвердил свои показания под присягой.

– Кто это?

– Забудьте о нем. Убийца будет наказан, и это главное.

– Вам не хватает здравого смысла, Монтумес. Раньше вы бы не посмели предъявить мне подобную фальшивку.

– Я не понимаю…

– Вы осудили обвиняемого в его отсутствие. Это незаконно, и, следовательно, вся процедура теряет смысл.

– Я нашел виновника убийства, а вы толкуете мне о методах судопроизводства!

– Не судопроизводства, а Закона, – поправил Пазаир.

– Будьте благоразумны, в конце концов! Такими пустяками можно пренебречь.

– Виновность Кема не установлена.

– Какая разница. Кому нужен негр-преступник и к тому же урод?

Только лишь мысль о том, что он облечен высоким судейским званием, которое нельзя компрометировать, удержала Пазаира от резкости.

– Я знаю жизнь лучше вас, – продолжал Монтумес. – Иногда жертвы бывают необходимы. Ваша должность обязывает вас думать, прежде всего, о царстве, о его благополучии и безопасности.

– Разве Кем мог навредить им?

– Есть вещи, о которых лучше не говорить ни вам, ни мне. Осирис примет Беранира в царство праведников, а преступление будет наказано. Вам этого мало?

– Мне нужна правда, Монтумес.

– Это иллюзии!

– Без нее Египет погибнет.

– Это вы погибнете, Пазаир.

* * *

Кем не боялся смерти, но очень страдал без своей обезьяны. Они так давно были вместе, что стали почти как братья; но сейчас нубиец не мог, встретившись с ним взглядом, почувствовать, что они думают одинаково. И все же он был рад, что его товарищ на свободе. Самого Кема бросили в какой-то подвал с низким потолком и удушающей жарой. Никакого суда, скорый приговор и его немедленное исполнение: на этот раз ему не выкрутиться. Пазаир не успеет вмешаться, и ему останется лишь оплакивать гибель нубийца, которую Монтумес преподнесет как несчастный случай.

Кем не испытывал никакого уважения к роду людскому. Он считал людей существами развратными, подлыми и неискренними, годными лишь на то, чтобы служить кормом чудовищу, которое после загробного суда пожирает проклятых. Одной из немногих удач в своей жизни он считал знакомство с Пазаиром; всем своим поведением судья утверждал существование справедливости, в которую Кем уже очень давно не верил. Вместе с Нефрет, его подругой на вечные времена, Пазаир ввязался в заведомо проигранное сражение, нимало не заботясь о собственной судьбе. И нубийцу очень хотелось пройти рядом с судьей этот путь до конца, вплоть до финального краха, когда, как оно обычно и бывает в жизни, ложь одержит над ними окончательную победу.