– Верно, хреново будет в любом случае. – Марти откровенно наслаждается происходящим.
– Почему бы не рассказать всем прямо завтра?
– Чтобы ты знала, когда это случится? Так неинтересно.
– Думаешь, я не смогу все рассказать де Сузе? Тогда ему будет плевать на вашу «сенсацию».
– Мы прекрасно понимаем, что ты не станешь сама себе рыть могилу. Ты же так долго трудилась ради этого… – нравоучительным тоном добавляет он.
И в этом Марти прав.
– Но… зачем? Даже для тебя это уже слишком. Зачем? – искренне недоумеваю я.
Он подходит ближе, явно растягивая удовольствие от вида, как я терплю бедствие.
– Я предупреждал тебя, Аманда, не надо связываться с Греггом, – с ухмылкой говорит он. – К тому же после такого тебе не предложат постоянную должность. Неоконченная стажировка, криминальное прошлое… двери адвокатского мира для тебя закрыты, Слейдер.
Воцаряется молчание. Что еще тут скажешь? С этими двумя не договоришься. Они оба меня ненавидят. Оба хотят уничтожить и имеют на то причины. Оба искали возможность поквитаться со мной и нашли ее.
Мне не выбраться.
В помещении звенящая тишина. Мне страшно, но я стараюсь не показывать им этого. Изо всех сил держусь, чтобы не заплакать, пока не выйду. Мои глаза – словно дамба, которая вот-вот прорвется.
Перед уходом я бросаю на них взгляд. Кларинда и Марти считают, что выиграли. Наверное, так оно и есть. Мерзкий дуэт уничтожит все, ради чего я трудилась.
– Поступайте как знаете и катитесь ко всем чертям, – бросаю я напоследок и хлопаю огромной вычурной дверью, из-за которой слышится смех.
Я прибавляю шаг, чтобы поскорее выбраться наружу. Надо подышать. И поплакать.
Вот и начало конца Аманды Бентли.
Происшествие в гольф-клубе меня потрясло.
Самое ужасное – я сама и виновата. Нажила себе врагов в лице Марти и Кларинды, и ситуация обернулась против меня самым наихудшим образом. Не надо было цеплять Марти, не надо было спать с Сидом. Еще я проклинаю себя за неосторожность со справкой о смене фамилии. Ну почему я вечно принимаю неверные решения?
Может, так и случается, когда плохо поступаешь с другими людьми. Может, я все это заслужила.
Выбежав из того зала, я сразу отправилась домой и прорыдала несколько часов подряд, представляя, как эти двое за десертом вводят всех в курс «темного прошлого Аманды». Звонить Скайлару и просить совета я не стала, так что следующие три дня провела в кровати, нервно поедая пасхальные яйца.
Вернувшись на работу во вторник, я разглядывала всех, пытаясь понять, смотрит ли кто-нибудь на меня подозрительно? Знает ли?
Похоже, никто ничего не знал.
Люди спрашивали, куда я пропала в тот вечер, и я бормотала в ответ, что разболелась голова. Тогда я поняла, что это часть игры. Рассказать все прямо сейчас – слишком просто. Они заставят меня ждать и все время тревожиться о том, когда будет нанесен удар.
Как же низко они пали. И я ничего не могу поделать.
* * *
Следующие недели выдались напряженными, и это еще мягко сказано. Теперь я живу в постоянном страхе, что Марти с Клариндой выдадут мой секрет; с Хайди я не разговариваю, с Сидом даже взглядом обменяться нельзя (хотя этот запрет мы нарушаем), и я жутко волнуюсь из-за предстоящего слушания в Суде короны.
Маленьким облегчением стал поход на представление любительского театра, где играет Скайлар. Фейгин из него просто потрясающий. Он метался по сцене, почти оперным голосом распевая «Ты должен выбрать карман», пританцовывал и все такое. Его выступление меня заворожило, в нем были нужные доли эксцентричности и сумасшествия. Странно, но я почувствовала гордость и даже всплакнула в конце, когда присоединилась к овации. Хотелось показать на Ричарда пальцем и крикнуть: «Мой наставник, вон он!» Сид тоже пришел, но Скайлар заставил свою милую (и эффектную) жену Лору сесть между нами, чтобы «ничего такого». Лора оказалась на удивление нормальной. Я ожидала увидеть женщину чудаковатую, похожую на Скайлара, однако она совсем не такая. Мы с Сидом пару раз обменялись говорящим взглядом: «Вот бы сесть поближе и раздеть тебя», хотя оба понимали, что дальше заходить нельзя, иначе нам обоим не поздоровится.
Одним солнечным днем в начале мая я спокойно сидела в библиотеке и готовилась к предстоящему слушанию, когда появился Клайв. От вида папки в его руках по спине пробежал холодок.
– Аманда, – прогрохотал он, бросив папку на стол с такой силой, что все мои бумаги разлетелись в стороны. – Апелляция на обвинительный приговор, сложный клиент, слушается завтра в Суде короны рекордером[10] де Сузой.
О боже. Слишком много плохих новостей в одном предложении.
Я знала, что де Суза выступает рекордером в Суде короны (как судья на неполный день), однако никому из стажеров не хотелось бы оказаться на слушании перед главой конторы, ведь тогда о твоих результатах обязательно узнают коллеги. Ужас!
Я с подозрением глянула на толстую папку, перевязанную розовой лентой. Ни по виду, ни по звуку, с которым она шлепнулась на стол, ничего хорошего папка мне не сулила.
– В каком смысле «сложный клиент»?
– Печально известный тип, все в «Афине» уже с ним работали. Считай, своего рода посвящение, – ухмыльнулся Клайв.
