Закон подлости - [29]

«Антиквар» отказался, и очень скоро его сын по туристической путёвке поехал в Польшу. Там он очень быстро женился на польке и вскоре уехал с ней к её родственникам в Америку. Доверенность на получение денег у него уже была с собой. Он эти деньги и получил. На эти деньги он купил себе дом и машину, а на остальные стал обеспеченно жить.

«Антиквар» собрался уезжать насовсем в Ригу. Дело в том, что вот-вот должны были вернуться в Кисловодск меховщики, посаженные несколько лет назад, а там, в Риге, про него, «антиквара», давно забыли.

Придя однажды к Борису, он, во-первых, подарил ему коврик из кусочков меха. Коврик прикроватный, чтобы лучше было вставать с постели босыми ногами, не на пол, а на мех, а во-вторых, он принёс ему мешок с кусочками меха и попросил спрятать где-нибудь, хоть в сарае.

– В сарае мокро. Хотите, я в музее филармоническом спрячу?

Боря к тому времени открыл при филармонии музей.

– Хорошо, – согласился «антиквар» и стал собираться в дорогу. Надо было продать квартиру, несколько дней пожить в гостинице, пока оформятся документы. После этого уже можно было и уезжать.

Перед отъездом он пришёл к Боре, посмотрел на его коврик и сказал:

– Что это за коврик? Просто неудобно, возьми другой, хороший.

Он положил хороший возле кровати Бори, а плохой взял себе. Потом они пошли в музей, и там Борис вернул Аркадию его мешок. На глазах у Бориса «антиквар» вытащил из коврика бриллианты (на бриллианты Боря каждый день вставал босыми ногами!) и всыпал их в мешок. А из мешка вынул и показал Боре пачки денег, золотые червонцы и пистолет. Настоящий пистолет, за который Борю, если бы пистолет нашли, посадили бы.

Аркадий знал, что Боря доносить на него не побежит.

Итак, он уехал в Ригу.

Вот на этом рассказ Бориса об «антикваре» закончился.

– Что же дальше-то было? Всё, значит, у этого негодяя было хорошо?

– Нет, – сказал Боря. – Дальше в Риге он купил квартиру. Когда он зашёл в гости к своим нынешним соседям, он вдруг увидел на стене голландский пейзаж с тремя пустыми квадратами. Это была та самая картина, из которой он вырезал три женские головки.

А вскоре на него было совершено покушение, видно, не все забыли о его доносах.

Его принесли домой, но жены не было дома, и его занесли к соседу.

Там он под картиной с тремя дырками и умер.

Жена поехала в Америку к сыну и даже вышла там замуж за миллионера, но жизнь её была омрачена смертью сына. Было такое впечатление, что его отравили. Скорее всего, его польская жена, с которой он хотел развестись.

Вот так всё это и закончилось. А женская головка, милейший портрет, висит сейчас на стене в квартире Михаила Задорнова. Году в 1990-м этот портрет был продан Михаилу Николаевичу Борисом.

За словом в карман Поиски и находки

Порой в науке гениальные находки лежат вне магистрального пути учёного. Вот и меня давно уже влекло к себе слово «хулиган». Я чувствовал, что есть в нём что-то необычное, предполагал, что этимологические его корни уходят в глубь европейской культуры, желательно западной.

Но время шло, более неотложные проблемы занимали меня, и я было совсем забыл о своём предвидении, как вдруг…

О, это вдруг, с которого начинается всё необычное. Вдруг получаю из Тамбова письмо: «Приезжайте в Лондон, есть для вас кое-что, связанное с хулиганством…»

Это учёный собрат, зная мой интерес к слову, раскопал в тамбовских архивах ценнейшие сведения о лондонской версии интересующего меня слова.

Радости моей не было предела. Ещё бы, ведь слово «хулиган» имеет ещё и народно-хозяйственное значение. Зная происхождение его, можно активнее бороться и с самим этим постыдным явлением.

Не буду описывать всех сложностей, связанных с оформлением командировки в Лондон: обоснования, докладные, хождения по инстанциям. Скажу только, что на это ушло всего два года.

И вот я в Лондоне. В столице этого островного государства я не в первый раз, во всяком случае в этом году.

Иду в Британский музей. О происхождении слова «хулиган» никто ничего не знает, хотя моё научное прошлое здесь хорошо известно. Может быть, поэтому сотрудники музея долго не хотели отвечать на мои вопросы, несмотря на то что я задавал их на чистейшем русском языке.

Что я знаю? Что слово это английское, идет от ирландской фамилии Хуллиган, и всё. Но это уже кое-что. Иду в Музей восковых фигур мадам Тюссо. Фамилии Хуллиган не нахожу.

В Гайд-парке ни один оратор также не упомянул этой фамилии. И это притом, что в Гайд-парке можно ругать кого угодно. Кроме королевы. Постойте, а может быть… Хотя нет, вряд ли.

Ещё неделю я рыскал по лондонским кабачкам и магазинам. Информации никакой, а деньги тают как снег.

Но кто считает, когда речь идёт о научном поиске.

Китайский квартал, Тауэр, Пикадилли – всё безрезультатно. Продлив командировку, я засел в архивах. Просидел в них, не разгибая спины, сорок минут. И всё зря. Я забыл дома очки и англо-русский словарь.

И вот когда я уже был в отчаянии, мне позвонили из посольства и сказали, что дадут ещё немного денег.

Я снова принялся за поиски. Оксфорд, Кембридж, Виндзор – ничего. И вот когда уже оставалось два дня до отъезда, я познакомился с мусорщиком. Тот отвёл меня к знакомой консьержке, та привела меня к своей золовке. Седая англичанка турецкого происхождения с мужем-китайцем приехала когда-то сюда из Грузии. Она-то и навела меня наконец на след.