Закон Моисея - [12]

Миссис Райт снова погладила Моисея по щеке и встала. При упоминании матери Моисей весь напрягся, и мне стало интересно, как часто люди о ней говорили. Что-то мне подсказывало, что ему не нравилось затрагивать эту тему.

Родители тоже поднялись, но Моисей, как ни странно, посмотрел на меня. Мы единственные оставались за столом, и на минуту взрослые перестали обращать на нас внимание.

– Ты хотела, чтобы я расписал твою комнату. Ну, вот я здесь. Почему бы не воспользоваться случаем и не взглянуть на нее?

Мама тут же вмешалась:

– Уже почти три часа ночи!

Моисей поднял на нее взгляд.

– Вряд ли Джорджия сегодня уснет.

После этой фразы все притихли, а мое сердце, напротив, начало отбивать барабанную дробь. Я встала и повела его по коридору. Никто не возражал, но я слышала, как ушла миссис Райт, а родители скрылись в спальне.

– Сейчас лето, Мауна, – пробормотал мой отец. – Все будет нормально. Мы всего в нескольких метрах от них. Успокойся.

И они действительно нас не беспокоили.

– Расскажи мне эту историю, – потребовал Моисей, когда я объяснила ему суть картины.

Его взгляд вперился в белую стену, которую я очистила две недели назад в надежде, что он согласится ее разрисовать. Вкусы у меня неприхотливые, даже заурядные. Я гордилась отсутствием у себя излишеств и рядами книг на полках – все вестерны, кроме «Цветка красного папоротника», «Неприятностей с обезьянками» и целой полки романов Дина Кунца. Он мой любимый автор после Луиса Ламура.

– Ты любишь читать? – спросила я, кивая на стеллаж.

Моисей изучил мои книги.

– Да.

Ответ меня удивил. Может, дело в его репутации правонарушителя и члена банды или в его внешнем виде, но он не походил на парня, которому по душе спокойно коротать вечера за книгой.

– Какая твоя любимая книга? – В моем голосе слышалось недоверие, и Моисей прищурился.

– Мне нравится «Над пропастью во ржи», «Изгои», «1984», «О мышах и людях», «Дюна», «Звездный десант», «Властелин колец». Все книги Тома Клэнси и Джоан Роулинг.

Последнее он произнес очень быстро, будто стеснялся признавать, что он фанат «поттерианы». Но я была поражена.

– Ты действительно все их прочел?

Мне тоже понравились «Изгои», но все остальные книги обошли меня стороной, и я гадала, не лжет ли он.

– Как насчет Стивена Кинга и Дина Кунца? – добавила я, пытаясь найти что-то общее между нами.

– Из Кинга: «Зеленую милю» и «Девочку, которая любила Тома Гордона». А Дин Кунц слишком много знает.

– В смысле?

Моисей покачал головой и оставил свою фразу без объяснений.

– В голове не укладывается: откуда у тебя выдержка, чтобы читать?

– Я могу быть усидчив, если моя голова чем-то занята. Телевизор сводит меня с ума, музыка обычно тоже. Но я люблю истории, – он встретился со мной взглядом. – И ты вроде как раз собиралась поведать мне свою.

– А, да, точно. История… Эту сказку рассказывал дедушка моему отцу в детстве, и теперь она передается из поколения в поколение. Честно говоря, я не знаю ее источник, но мне она всегда казалась реальной.

– Дедушка, говоришь. Его ведь как-то упоминал твой отец, верно? Он еще думал, что это его я нарисовал?

– Да.

По какой-то причине на лице Моисея читалось облегчение. Я смотрела на него с пару долгих секунд, пытаясь понять его странную реакцию.

– Продолжай, – поторопил он.

– В одном маленьком западном городке жил слепец. Родился он со зрением, но потерял его в раннем детстве из-за ужасной болезни. А наряду с ним – свободу. Он постоянно зависел от других людей: чтобы кто-то водил его по улице, чтобы кто-то готовил за него и убирал. Но хуже всего было то, что он не мог видеть лошадей на холмах вокруг дома. Однажды ночью ему приснилось, что он бежит по горам. Остановившись у прохладного ручейка, чтобы утолить жажду, он увидел в воде свое отражение. Но совсем не мужчины, а прекрасного белоснежного коня, который мог преодолевать многие мили без передышки. Когда слепец проснулся, сиделка заметила, что его руки и ступни грязные, хотя он принимал ванну, прежде чем лечь спать. Следующей ночью ему вновь приснился тот же сон, и в нем, перепрыгивая через бревно, конь зацепился ногой за ветку. Для него это было всего лишь царапиной, но утром, проснувшись, мужчина нащупал длинный порез ровно на том же месте, что и у раненого коня во сне.

Слова лились из меня потоком, словно я зачитывала молитву. Мне так часто рассказывали эту историю в детстве, что, вероятно, я использовала те же фразы и описания, что и папа.

– Люди начали поговаривать, что видели по ночам белую лошадь, и когда молва дошла до слепца, он наконец понял, что это был не сон. Он действительно превращался в коня и беззаботно мчал по зеленым холмам, видя все, что так долго было для него недосягаемо, но глазами прекрасного животного. Он не осмеливался об этом рассказывать – его бы сразу сочли безумцем. Но как бы безумно она ни звучала, это была правда. Ночь за ночью он превращался в коня и ночь за ночью галопом бежал навстречу приключениям. Но затем местные мужчины решили поймать этого прекрасного белоснежного зверя. Тщательно все спланировав, втроем им удалось загнать коня в угол. Но только они подумали, что он у них в руках, как конь перепрыгнул через ограждение и скрылся в облаках, исчезнув навсегда. На следующий день сиделка пришла к слепцу домой, чтобы приготовить завтрак, но его нигде не было. Он так и не вернулся. Никто не знал, что с ним случилось, но в глубине души сиделка всегда догадывалась, поскольку следы ног, ведущие от его дома, превращались в следы копыт в саду.