Закон Кремля - [7]

Я усмехнулся собственным мыслям. И поинтересовался:

– Звать-то тебя как, Василий?

– Васькой и звать, – хмуро ответила девушка, вытирая об одежду окровавленный нож. – Просто Василиса – длинно. Пока в бою позовешь, два раза убить могут.

– А как бой, так сразу тебя звать надо? – хмыкнул я.

– Зря смеешься, перехожий, – отозвалась девица. – Я в клане среди Охотниц на Испытании уж три года как первая, никто меня обойти не мог.

– Это очень круто, наверно, – сказал я, досылая патрон в патронник. – Ну а под парня чего косила?

– Чтоб не приставали. Дядька Хмар взялся чужой обоз сопровождать – он лучший проводник в Зоне Трех Заводов – и меня взял с собой. А тут нео… И эти…

Она кивнула на трупы бандитов.

Не сказать, что я ей поверил, но, с другой стороны, какая разница? Если б не она, вон тот придурок сейчас бы с моего трупа навороченную снарягу стаскивал.

– Благодарю, – сказал я.

– За что? – совершенно искренне удивилась Василиса.

– За то, что жизнь мне спасла.

– Ха! А ты мне ее не спас, когда всех троих положил? Много бы я навоевала с этим ножичком.

– Принято, – согласился я. И, кивнув на нож, одобрил: – Хороший.

– Замечательный! – улыбнулась Василиса. – Я сама его в бункере на старом складе нашла, еле от масла оттерла – оно прям окаменело от времени. Прикинь, нож двести лет пролежал, и ничего ему не сделалось! Словно меня ждал! Настоящее чудо!

Я хотел сказать, что в советской консервационной смазке он бы еще двести лет на том складе провалялся, и ни фига б ему ничего не было, ибо смазка та, и правда, от времени густеет, и получается нож словно запечатанным в кокон, с виду похожий на ком слипшейся грязи. Но не стал. Языками чесать и на ходу можно, а сейчас надо было с хабаром разобраться.

– Стрелять умеешь? – поинтересовался я.

– Спрашиваешь! – хмыкнула девица. Подобрала АК убитого бандита, ловко перехватила оружие, отомкнула магазин, проверила, еще два магазина вытащила из бездонных карманов убитого. Похоже, и впрямь с оружием знакома.

И со сбором хабара – тоже.

Василиса ловко и быстро обыскала трупы, в результате чего были найдены две советские консервы, кусок чего-то похожего на хлеб, три фляги с водой, сломанная зажигалка и дохлая вяленая крыса без головы и хвоста, бережно завернутая в тряпку.

– Хороший хабар, – кивнула Василиса, сложив добычу в холщовый вещмешок одного из бандитов. После чего откусила солидный кусок крысятины, остальное протянула мне: – Будешь?

Я, конечно, был голоден. И, конечно, в своей жизни кушал всякое. Но по возможности предпочитал обходиться без экспериментов.

Особенно в мире Кремля.

Тут же как в Индии. Местные индусы запросто пьют воду из Ганга, куда без каких-либо ограничений сбрасывается дерьмо, останки трупов и отходы предприятий. А турист хлебнет такой водички – и запросто в лучший мир отъедет.

Тут – то же самое. То, что едят местные, нужно кушать с большой осторожностью. И уж точно не крысу-мутанта, мясо которой имело подозрительный фиолетовый оттенок.

– Благодарю, воздержусь, – сказал я.

– Как хочешь, – пожала плечами девица. – Мне больше достанется.

И пока мы шли по направлению к «Маяковской», с аппетитом доточила крысу.

Кстати, памятник пролетарскому поэту сохранился отлично. Возможно, потому, что его накрыло огромное Поле Смерти. Это аномалии местные, встречающиеся разных цветов и отличающиеся свойствами. Плотоядные, естественно, – кто ж в этом мире друг друга не жрет? Да и в других, в принципе, тоже.

Куполообразная аномалия, которая обволокла памятник, выглядела необычно. Полей Смерти с золотистым оттенком я еще здесь не видел. От нее лился мягкий, приятный свет. Хотелось подойти и потрогать поверхность Поля, которая казалась бархатистой и очень приятной на ощупь.

Внутри этой полупрозрачной субстанции поэт выглядел эпично – его фигуру словно обвивали жгуты из тяжелого жидкого золота, которые стекали вниз, по постаменту, и уходили в землю, покрытую черной травой.

– Красиво, – заметил я.

– Ага, – согласилась Василиса. – Только близко лучше не подходить. Это Поле стреляет жгутами, утягивает в себя и, выпив все соки, выкидывает сухую шкуру. Гляди.

Я присмотрелся.

Действительно, возле памятника в грязи валялись смятые и рваные клочья кожи и обрывки одежды. Костей не было. Видимо, Поле Смерти не только соки выпивало, но и выжирало жертву изнутри.

– Да уж, – сказал я. – Наглядная картинка к пословице «Красота требует жертв».

– Чего? – не поняла Василиса.

– Неважно, – сказал я.

И удивился, кинув взгляд на девушку.

Она казалась невзрачной с самого начала нашего знакомства. Из-под телеги вылез тощий парень, похожий на серую полевую мышь. Никакой. Лицо совершенно незапоминающееся. Встретишь такого через неделю знакомства – и не вспомнишь, что уже виделись.

Когда выяснилось, что Васька не парень вовсе, а девушка, – мало что поменялось. Ну, волосы красивые, густые, волнистые из-под капюшона выбились, которые после заварушки девушка тут же убрала обратно. Но с одними волосами красавицей не станешь, если у девицы лицо, которое, стоит отвернуться, тут же забудешь. Не фиксируется оно в памяти, бывает же такое.

А тут глянул – и взгляд невольно зацепился за губы, которые, оказывается, довольно полные, с красивым изгибом. И овал лица приятный, и глаза цвета чистого неба, оказывается, большие, с длинными ресницами…