Закон Хроноса - [36]

Элиза улыбнулась:

– Помню, как ты к нам пришел. Высокий, гордый и надменный – точно такой, как и сегодня. Видно было, что ты не веришь в то, что мы делали.

– Ты права, – рассмеялся Гумбольдт. – Мне было любопытно, но настроен я был скептически. Считал, что все это просто трюки. Правда, недолго.

– Я проникла в твои мысли. Увидела, что у тебя есть неисполненные дела. Дела, которые предстоит завершить.

– Оскар, – кивнул Гумбольдт.

Шарлотта перевела взгляд с Элизы на дядю.

– Ты знал про Оскара?

– Нет, – ответила жрица. – Но я увидела образ мальчика в мыслях Гумбольдта. И не просто тень. Он присутствовал где-то на заднем плане, но никогда не исчезал.

– Так получилось, что я толком ничего и не знал, – кивнул Гумбольдт. – Были кое-какие сведения, на которые можно было опереться. Письма, записи в дневнике, копия свидетельства о рождении. Встреча с Элизой подтолкнула меня вернуться в Берлин и начать поиски.

– И я поехала с ним, – продолжила Элиза. – Я увидела, что мое место рядом с этим мужчиной, и поняла, что должна покинуть родину. Итак, я отправилась следом за ним.

– Вот так просто?

– Так просто, – Элиза подошла к окну и раздернула шторы. Комнату залило бледным дневным светом. – Я просто знала. Мне нужно сопровождать этого человека, при одном условии, конечно.

– Именно так, – согласился Гумбольдт. – Ты сказала, что вернешься к своему народу, когда задание будет выполнено.

– И ты согласился.

– Да, – ответил исследователь. Он помолчал. – Подожди. Не это ли ты называешь пророчеством?

Элиза кивнула.

– А что это за задание? – У Оскара вдруг заныло под ложечкой. Ему очень не хотелось услышать ответ.

– В этом-то вся и проблема, – сказала женщина. – Я не могу этого сказать. Пока не могу. Я еще не знаю, что это. Знаю только дату.

– И когда это случится?

Элиза подняла голову и посмотрела прямо в глаза Гумбольдта:

– Завтра.

21

Пятница, 18 июня 1895…

Берингер осматривал окрестность. Земля за конюшнями лежала перед ним словно на блюдечке. Можно было свободно стрелять в любом направлении. Хорошо. Лес в этом месте был не таким густым. Даже озеро можно разглядеть.

«Богатый дом, – подумал он. – Здесь наверняка можно что-нибудь прихватить. Такой исследователь, как Гумбольдт, наверняка привозит из экспедиций несметное количество сокровищ.

Вот только бы погода была получше. Вчера начался дождь и до сих пор не прекратился. Верхушки деревьев сгибались от ветра. Здесь, в низине, ветер не такой сильный, но и такого достаточно, чтобы повлиять на траекторию пули. На таком расстоянии не учитывать ветер никак нельзя, иначе в цель он не попадет. Земля в лесу влажная и скользкая, поэтому нужно еще позаботиться об устойчивом положении.»

Берингер взял коробку и вынул из нее оптический прицел. Щелчок – и тот уже прикреплен к пистолету. Потом достал глушитель и прикрутил к дулу. Когда все было готово, он прицелился. Скверная видимость. Капли дождя стекали со шляпы за воротник и текли вниз по спине.

Берингер поджал губы. Если не получается выстрелить издалека, придется стрелять в Гумбольдта с короткой дистанции. В открытую. Он и без того не был сторонником скрытности. Рыцарь, сражающийся с открытым забралом, может разглядеть противника, чего никак нельзя сделать на расстоянии. Разумеется, это противоречило желанию заказчика, который настаивал на выстреле из засады.

Он сунул пистолет в карман куртки и закурил сигарету. Оставалось только ждать.

Оскар отставил чашку с чаем и посмотрел в окно. За стеклом хмурилось небо, во дворе разлились огромные лужи.

– Что за погода, – проворчал он. – Хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит.

– А мне нужно в город, – сказал Гумбольдт. – Пфефферкорн хочет знать, как прошло путешествие и работало ли защитное поле. Кто-нибудь хочет со мной? – Он обвел всех взглядом. – Никто? Жаль. Я был бы рад небольшой компании, – он отпил глоток из чашки.

Шарлотта покачала головой.

– Честно говоря, не понимаю тебя, дядя. Ты не переживаешь? Ты же слышал, что вчера сказала Элиза. Как ты можешь оставлять ее одну?

– Ты о пророчестве?

– Именно.

– И что мне, по-твоему, делать?

– Остаться с ней. Охранять.

– От чего? Мы же не знаем, от чего она может пострадать. Как же мы ее защитим? Как вам известно, пророчества – это такая штука… Они или сбываются, или нет. Если сбываются, то все говорят: «Это неминуемо, и предотвратить это было нельзя». Если не сбываются, заявляют: «Мы неправильно истолковали знаки». Мои действия ничего не изменят. С таким же успехом я могу заниматься своими делами.

– Ты же сам не веришь тому, что говоришь.

– Верно. И это позволяет сформулировать третью причину, почему с пророчествами всегда бывают проблемы: те, кто в них не верит, автоматически считаются плохими, – он поставил чашку и замолчал.

Оскар тоже молчал. Все молчали. Что еще можно было сказать?

Элиза гремела посудой на кухне, ее не было видно. Оскар подумал, что иногда взрослые ведут себя совсем как дети.

Когда Гумбольдт закончил завтрак, он вытер салфеткой рот и встал.

– Берт, подготовишь Пегаса?

– Естественно, господин фон Гумбольдт. Я его оседлаю, и вы сможете отправиться в путь через четверть часа.