Закон Хильми - [62]

— А ты хочешь объяснять одноклассникам, откуда у меня тачка? — насмешливо поинтересовался он.

— А тебе уже не все равно?

— Не-а, — ответил Кротов. — Маскарад надо держать до последнего! Пошли в школу.

Первым уроком стоял так нелюбимый Александром русский язык. И пусть Анна Сергеевна давно перестала привязываться к нему, а он в, свою очередь, не пытался больше проверить ее на профнепригодность, сидеть на уроках русского и литературы было попросту скучно. Ее речь мало кто смог бы назвать внятной. Про объяснение материала лучше даже не заикаться. Его не было! А ведь им еще и этот новомодный ЕГЭ сдавать, пожалел он одноклассников. Хотя… Как помнится, его мало кто сдавал в школе. Многие предпочли сделать это в университете, пройдя дополнительный курс подготовки у репетиторов.

Александр еще раз обвел взглядом класс, и, вздохнув, открыл блокнот, чтобы набросать очередной шарж на кого-нибудь из присутствующих. Но спокойно порисовать ему не дали.

— Все равно я хочу с тобой, — неожиданно ткнув его локтем, прошептала Наташка.

Кротов не ответил, набрасывая первые контуры карикатурного силуэта, должного в конце концов оказаться Анной Сергеевной.

— Ты меня не слышишь?! — совсем уж сильно толкнула его она.

Александр молча смотрел на испорченный рисунок. От толчка дернулась рука, и теперь весь лист был перечеркнут жирной синей линией. Несколько секунд он потратил на выполнение дыхательных упражнений, призванных успокоить организм, чтобы не отвесить кое-кому подзатыльник. После чего очень спокойно ответил:

— Я, кажется, уже сказал тебе, что нет, ты со мной не поедешь.

Наташка, надувшись, отвернулась. Однако Кротов чувствовал, что не убедил ее и тема еще всплывет не раз, и даже не два. Но сейчас об этом думать не хотелось. Он только легонько пожал плечами, будто отвечая невидимому собеседнику, перевернул страницу блокнота и снова принялся за рисунок.

* * *

"Человек – единственное животное, способное краснеть. Впрочем, только ему и приходится. Марк Твен". — Эта мысль крутилась в голове Александра с самого утра. Не то, чтобы ему было особо стыдно за содеянное, но некий душевный дискомфорт все же ощущался. Чуть подумав, он вспомнил другой перевод твеновского афоризма: "человек – единственное животное, которое краснеет, или, при определенных обстоятельствах, должно краснеть". Вот так было бы точнее.

Сегодня утром Кротов даже не мог с точностью сказать, кто первый вчера прервал разговор поцелуем: он или Наташка. Все получилось само собой. Способность хоть что-то соображать вернулась только к утру, которое наступило до обидного быстро. До сих пор в ушах стоял спокойный, можно даже сказать взвешенный голос:

— Ты не волнуйся, я все понимаю, ты женат, и уже сегодня поедешь к жене. Так что давай сейчас я пойду домой, а когда днем приду тебя провожать, сделаем вид, что ничего не было. Идет?

Нет, Александр святым никогда не был и за пятнадцать лет брака, десять из которых он провел в разъездах, случалось всякое. Но тогда хотя бы перед самим собой всегда находились хоть какие-то оправдания. От извечного "то, о чем она не узнает, ей не повредит", до "а сама-то… и далее по тексту". Сейчас же, при желании, можно было найти кучу отговорок, вплоть до того, что в этой вероятности они вообще пока не женаты, и, если ему все удастся, то всего этого вообще не случится. Однако именно теперь желания оправдываться как раз и не было, а на сердце было как-то… неспокойно.

"Человек – единственное животное, способное краснеть, и единственное животное, которому это надо". Вот теперь совсем правильно.

Вздохнув, Александр откинулся головой на кресло, закрыл глаза, расслабил все мышцы тела и ровно на полторы тысячи ударов сердца изгнал из головы все мысли. Вообще все. Этот не самый сложный, на первый взгляд, тренинг он практиковал уже больше 20 лет. Когда он снова открыл глаза, то был бодр и собран.

Место старта экспедиции, которую с большим правом следовало бы назвать эскападой, находилось среди гаражей. Большинство снаряжения, равно как и машина, хранилось именно там. Александр прибыл на место встречи за час до оговоренного с Наташкой срока, чтобы собраться заранее. О том, сколько вопросов обрушится на его уши в случае, если она увидит, например, плохо упакованный АКМС, даже думать не хотелось. Поэтому к ее приходу все было сложено, проверено и перепроверено, а Александр даже успел разжиться кое-чем перекусить в ближайшем магазине.

Наташка появилась с пятиминутным опозданием как раз в тот момент, когда Кротов приканчивал вторую булку и первый пакет молока.

— Привет. — Издалека махнув рукой, поздоровалась Наташка. — Собрался уже что ли?

— Пывет. — Попытался поздороваться он с набитым ртом.

— Прожуй сначала! — рассмеялась Наташка. Видимо, вид давящегося Александра был забавен.

Справляясь с куском булки, Кротов внимательно посмотрел ей в глаза. Никаких следов напряженности или обиды он там, к счастью, не заметил. Проглотив, наконец, злополучный кусок он сказал:

— Привет. Как видишь, собрался. Осталось только чуть разобраться с альпинистским оборудованием в гараже, и можно отправляться.