Закон фронтира - [24]
Услышав последние слова Кости, Гош нервно дернулся. Все тут же, как по команде, повернулись к нему.
— Зацепило, — резюмировал молчавший до этого Большой.
— Ребята! — сказал Костя очень строго. — Знаменитым поэтом я не был точно.
— Но кто-то ведь был! — заметил Цыган.
— Это что, по-твоему, стихи?
— Не стихи, а как его…
— Частушка, — подсказал Сан Сеич. — Мальчики, а не почитать ли нам на ночь вслух? Как вы думаете, осилим страниц десять Фенимора Купера?
— Вполне, — оживился Белый, встал и направился к книжному шкафу в углу гостиной. — Самая лучшая терапия после откровений нашего заморского гостя.
— Я не нарочно, — притворно обиделся Гош. — Сами уговорили.
— Не валяй дурака, — пробормотал Белый, роясь в книгах. — Ну, чем побалуемся? А может, не Купера? Надоело. Очень уж там все на нашу жизнь смахивает. Давайте полегче. Доктор Белый рекомендует что-нибудь психотерапевтичное. И по возможности познавательное.
— Блюму Вульфовну Зейгарник, — скромно посоветовал Гош.
У Цыгана, Кости и Большого поотпадали челюсти, причем у Большого — с отчетливым хрустом.
— Чего? — не расслышал Белый.
— Есть такая роскошная книга, — объяснил Гош. — Учебное пособие. Называется «Патопсихология». А автор — Зейгарник Блюма Вульфовна.
Объездчики начали ржать. Они хохотали так, будто в жизни не слышали ничего смешнее. В принципе, так оно и было. Слышать-то они наверняка что-то слышали, а вот помнить не могли.
— Блюма Вульфовна! — патетически возопил Цыган, вздевая руки к потолку. Задохнулся и, не в силах больше смеяться, принялся надрывно стенать.
Костя выпал из кресла. Большой ревел в три ручья. Белый вдруг резко посуровел, утерся рукавом, и сказал:
— Не верю.
— Подумаешь! — надменно сказал Гош. — Людей еще и не так называли. Хорошо, когда у человека хватает сил носить такое заковыристое имечко, как орден. А если тебя в детстве из-за него как следует затравят — все, конец света. И вообще, есть куча людей, которые не в силах идентифицировать себя с собственным именем. Нестыковка, и все тут. У нас во дворе ошивалось две Леси, одна из которых была Лариса, а другая вообще Ольга, и еще одна Полина, которая тоже была Ольга на самом деле. И где-то, я точно помню, был парень, который себя называл Петя, а потом выяснилось, что он по паспорту Стас. О проблеме самоидентификации целые книги написаны.
Белый стоял к Гошу спиной, поигрывая дверцей шкафа. Остальные трое объездчиков, утирая слезы, продолжали сдавленно хихикать.
— Имена, — сообщил Белый кому-то, кто прятался среди книг в шкафу. — И-ме-на, — он вытащил приглянувшийся том и взвесил его на ладони. — Поверь мне, Гош, ты ошибаешься. Нет на свете кучи людей с проблемой имени. Больше нет.
— А я?! — через силу возмутился Большой. — Думаешь, мне нравится ходить в Больших?
— А ты что, Мелкий, что ли?! — прохохотал Цыган.
— Вот как дам сейчас! По шее!
Белый нашел силы оторваться от шкафа и повернуться к гостиной лицом. Оказалось это лицо совсем не веселое.
— Знаешь, Гош, — сказал он негромко. — Знаешь, чего я боюсь давно и упорно? С того момента, как тебя увидел. Нет, ты ни в чем не виноват, конечно. Но как бы ты не принес в этот дом беду.
— Эй, Регуляторы! — позвал вдруг Костя. — А куда это Сан Сеич исчез?
— Плачет на заднем дворе, — сказал Гош очень жестко. Он сидел, неестественно выпрямившись, уперев руки в бока, и глазами ел Белого.
— Не придуривайся! — рыкнул на него Белый. — Тебе же снизили агрессию, разве нет? И подняли критику. Знаешь, чего тебе не хватает? Попроси Сан Сеича, чтобы на завтрашнем сеансе немножко опустил тебе самооценку. Понял?! Никто тебя не обижал, ты! И не собирался даже! Я просто честно сказал!.. И теперь ты знаешь, что я думаю! Не о тебе, ясно?! Не-о-те-бе! А обо всей этой безумной жизни!
— А я, значит, самое плохое, что в этой жизни есть, — негромко, но с угрозой заметил Гош.
— Нет, друг мой Гошка, ты не самое плохое. Но ты самое опасное.
— Да почему же?! — искренне расстроился Гош. Видно было, что он уже не злится, а именно расстраивается. Только очень уж агрессивно это у него получалось.
— Потому что мы живем этой жизнью, — объяснил Белый, тоже немного успокаиваясь. — А ты в нее играешь. Балуешься. Ты уверен, что она пройдет, как сон. И значит, можно пока немного развлечься. Заодно — поиграть на нервах четверых молодых идиотов и одного старого дурака… А я тебе говорю — не пройдет эта жизнь! И она еще тебя поставит на четвереньки, может, даже похуже, чем нас. Это я так… Не пугаю. Даже и в мыслях нет. Я просто очень хочу, чтобы ты очнулся по-настоящему. Так, как мы.
— Жизнь есть сон, — ухмыльнулся Гош. — Кальдерон. Н-да. Я в нокауте.
— Пирамидон, — срифмовал Цыган. — Что такое?
В наступившей тишине раздался характерный клацающий звук. Четверо обернулись на него резко, как ужаленные. Костя ловко провернул свой «Макаров» на пальце и убрал его в плечевую кобуру.
— Сдурел?! — в глубоком изумлении спросил Белый.
— Я в потолок собирался, — объяснил Костя. — В случае чего. Так, для отрезвляющего эффекта.
— Если ты в прошлой жизни действительно воевал, — сообщил Белый, — то армию твою били все, кому не лень.
— Остынь, а? — попросил Костя. — Ты бы себя видел минуту назад. Я думал, сейчас на самом деле война начнется.
«Оружие Возмездия» – очень смешная, местами просто издевательская, а местами и трагичная история из армейской жизни. Ничего подобного раньше не печатали: это воспоминания сержанта, служившего в уникальной части. Добро пожаловать в Бригаду Большой Мощности, которая давит все на своем пути и стреляет так, что земля трясется.Автор уверяет: если вы были в Советской Армии, то, прочитав «Оружие Возмездия», лишний раз убедитесь, что служили не зря, а кто не служил, лишний раз порадуется, что армия обошлась без него.Но и тем, и другим он обещает несколько часов здорового смеха вперемежку со светлой грустью.
Они начали убивать и уже не остановятся. Им надо быстро ликвидировать тех своих, кто больше не нужен, и всех чужих, кто стоит на пути. Федеральная безопасность едва успевает считать трупы, и никто не понимает, какова главная ставка в этой смертельной игре. Счастье для всех? Не смешите, говорит Делла Берг, вас надули. Вопрос — чего ради.Да, жизнь в либеральной утопии непроста. Большие возможности, но жесткие рамки. Никто не умрет с голоду, но мало кто добьется настоящего успеха.И обычного человеческого счастья вам точно не обещали.Но для униженных и отчаявшихся, для всех, кого общество вытолкнуло за борт, есть выход.
Из-за этой книги иногда дерутся. Семь лет продолжаются яростные споры, что такое «Выбраковка» – светлая антиутопия или страшная утопия? Уютно ли жить в России, где победило «добро с кулаками»? В Росcии, где больше никто не голоден, никто не унижен, уличная преступность сведена к нулю, олигархи сидят в тюрьме, рубль дороже доллара. Но что ты скажешь, если однажды выбраковка постучится в твою дверь?.. Этот довольно простой текст 1999 года – общепризнанно самый страшный роман Олега Дивова.После январского переворота 2001 года к власти в России приходит "Правительство Народного Доверия", которое, при полной поддержке жителей государства и Агентства Социальной Безопасности, за 7 лет смогло построить процветающее экономическое сообщество – "Славянский Союз".
Он знает цену золоту, но выше ставит дружбу, а всего выше – долг перед Родиной. Верует в Господа, но побаивается старых богов. Говорит на нескольких языках и сражается любым оружием. У него своеобразное чувство юмора, и он очень добрый. Неравнодушный, живой, в чем-то весьма ранимый человек. Храбр по имени Илья Урманин. Он живет в мире, где «людьми» называют лишь свободных. Это мир Древней Руси.Новая книга Олега Дивова – опыт глубокого погружения в этот яркий и сложный мир. Чтобы рассказать о нем простыми и честными словами, понадобился особенный герой.
Далекая планета, очень похожая на Землю. Яркие и сильные люди, очень похожие на землян. Мы найдем общий язык с туземцами – или нам лучше уйти. Беда в том, что уйти мы не можем. Открыв «Землю-два», русские, сами того не зная, принесли с собой войну. Пока еще холодную. Но скоро здесь будет жарко. И степные псы, пожиратели трупов, наедятся до отвала. Кажется, мы любим создавать трудности и потом их преодолевать…
Мамонты почти как люди, только большие и мохнатые.Двести лет назад россияне нашли этих удивительных зверей, объявили достоянием империи, спасли от вымирания, а дальше вся страна, что бы ни происходило, сберегала их как могла. Чукотские животноводы и русские зоологи ценили их жизни выше своих. Мамонт – символ России и ее национального характера.На самом краю нашей земли – там, где холодно, голодно, темно и временами страшно, – мамонты строят дороги, возводят дома, перевозят грузы и спасают попавших в беду.Судьбы мамонтенка Катьки и мальчика Умки были предрешены задолго до их рождения.
Нумбани – технологически развитый африканский город недалекого будущего, в котором люди живут в гармонии с роботами-гуманоидами под названием «омники». И когда террористы угрожают разрушить это единство, появляется герой по имени Ифи Оладеле! С ранних лет Ифи увлекается конструированием роботов – машин, улучшающих жизнь окружающих. Став свидетелем катастрофического нападения Кулака Смерти на аэропорт Нумбани, при котором было выведено из строя множество роботов-охранников OR15, Ифи понимает: городу необходимо нечто большее – настоящий защитник. Пока Кулак Смерти сеет семена раздора между людьми и омниками, Ифи конструирует умного и способного к сопереживанию робота Орису, названную так в честь могущественных духов-охранников ее народа.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Если удалось выбраться живым из логова врага, уберечь от смерти любимую и разделить радость победы с друзьями, это еще не значит, что Фортуна повернулась к тебе лицом. Андрей Фетров начинает это четко осознавать, когда вместо возвращения в привычную реальность оказывается в жестоком мире низкорослых воинов. Шансов попасть в лапы кровожадных хищников или получить дубиной по голове там гораздо больше, чем просто дожить до утра. Особенно после того, как он узнает, кто стоит за созданием незаживающих ран, с недавнего времени связывающих сразу три реальности.