Закон Дальнего космоса - [3]

* * *

Спустя час по земному времяисчислению.

— «Сибес», «Сибес», вас вызывает второй пилот «Паруса» Ярослав Айдаров. Мы идем к вам на помощь!.. Эй, на «Сибесе», вы живы?.. Капитан Меццанотти, ответьте мне! Прием!..

— Слышу… Дышать… трудно… уже… воздуха мало… про воду и пищу… вообще молчу… А главное… корабль… разрушается… перепад давления… в третьем отсеке…

— Мы подойдем через полчаса, и наш трюм… в общем, он свободен для приема ваших людей. Держитесь, ребята! И еще… От лица нашего экипажа приношу свои извинения за преступное поведение нашего капитана… Большинством голосов членов межзвездной экспедиции Лайс Траут был отстранен от должности, и его обязанности до прибытия на Землю поручено исполнять мне.

— Вы… выкинули его… вместе с этими… монстрами?

— Да нет, только связали и заперли в каюте… Но сейчас это неважно. Готовьтесь к эвакуации, Джино.

— С-спасибо, друг! Ты… ты — настоящий человек!

Перед стыковкой Ярослав Айдаров вновь связался с Меццанотти. На этот раз сеанс связи был совсем коротким — батареи радиопередатчика на «Сибесе» уже почти не держали заряда. Удалось лишь договориться о порядке эвакуации. Меццанотти заверил, что он и его подчиненные сами справятся с переходом на «Парус». «Главное, обеспечьте нам герметичный переходной шлюз», — попросил он…

Наконец створки трюмного люка с шипением раздвинулись, и из него стали появляться изможденные, едва держащиеся на ногах люди в спецкомбинезонах летного состава. Они выходили из шлюза в трюм «Паруса» по одному, и каждого из них сразу же подхватывали заботливые руки встречавших.

Ярослав Айдаров машинально считал спасенных. Когда их число перевалило за второй десяток, он бросил взгляд на часы.

«Такими темпами мы можем не успеть до взрыва», — подумал он.

И тут же мысленно удивился: «Странно, а почему экипаж эвакуируется первым?»

— Вы что, решили пустить пассажиров последними? — спросил он очередного спасенного.

Звездолетчик с «Сибеса» поднял на него осунувшееся, почерневшее лицо и, не останавливаясь, хрипло выдавил, словно закашлявшись:

— Спросите… у капитана…

Вскоре появился и сам Меццанотти. Ярослав опознал его по нагрудным галунам, которые должны были сверкать золотом, но сейчас выглядели как ржавые железки. В отличие от своих товарищей, капитан «Сибеса» держался на ногах достаточно уверенно и даже отстранил руку штурмана «Паруса», пытавшегося поддержать его.

— Спасибо вам, парни! — сказал он, обводя всех присутствующих неестественно блестящими глазами. — Если бы не вы — сгнили бы мы заживо на нашей посудине!.. Отныне мы будем в вечном долгу перед вами!

Створки шлюза с тихим шипением закрылись за его спиной, и это означало, что в переходном туннеле больше никого нет.

— Что это значит, Меццанотти? — сквозь зубы процедил Ярослав. — Где дети, женщины, старики? Где ваши двести пятьдесят пассажиров?

Капитан опустил голову.

— Извините, ребята, — глухо проговорил он. — Оказывается, они погибли… еще двое суток тому назад. Мгновенная разгерметизация… никто из них даже ничего не почувствовал… не успел… В живых остался только экипаж… и то не все… Но я… никто из нас не знал об этом!.. Только перед самой эвакуацией…

Он виновато умолк.

Судорога сдавила горло Ярослава, и он задохнулся, не в силах вымолвить ни слова.

— Интере-есно, — протянул штурман «Паруса». — Но вы же постоянно твердили нам про почти три сотни людей, нуждающихся в помощи! Может, вы все-таки знали, что они уже мертвы? А может, у вас вообще не было пассажиров и вы их придумали?

Меццанотти резко вскинул голову.

— Не порите чушь! — с вызовом сказал он. — Да, я предполагал, что мои пассажиры погибли. Но я сознательно продолжал указывать их в числе живых! Вы ведь были не первыми, кто принял мой сигнал бедствия! И не первыми, кто отказывал нам в помощи!.. Странное время наступило, господа! Когда-то закон Дальнего Космоса соблюдался безоговорочно. А теперь спасают лишь тех, кто, по мнению спасающих, заслуживает этого. Стит объявить во всеуслышание, что гибнут старики, дети и женщины — и это разжалобит даже самые черствые сердца… Но если вы скажете правду о том, что бедствие терпят три десятка молодых, здоровых мужиков…

Он сердито махнул рукой и отвернулся.

— Все равно непонятно, — не слыша своего голоса, выдавил Ярослав. — Траут же предлагал вам эвакуировать часть людей с «Сибеса». И если вы знали… или хотя бы догадывались… почему вы не приняли это предложение?

— Потому что я не был до конца уверен в гибели пассажиров, — пожал плечами капитан «Сибеса». — И потом… Представьте себя на месте человека, который бредет ночью по пустынной автостраде и внезапно осознает, что редкие машины, проносящиеся мимо него, никогда не остановятся, чтобы узнать, почему он просит помощи. Допустим, отчаявшись, он написал на плакате заведомую ложь о том, что в придорожном кювете лежит тяжело раненый ребенок, которого необходимо срочно доставить в больницу. И вот наконец кто-то из водителей останавливается, приняв этот вопль о помощи за чистую монету, а наш путник признается, что насчет раненого ребенка он соврал или пошутил… или даже ошибся… Как бы вы отреагировали на подобное признание на месте добряка-водителя?