Заколдованная усадьба - [15]
Судья, обманутый в своих ожиданиях, остановился с недовольной миной, Гиргилевич сел на свое место и вытер потный лоб, актуарий же, бросив беглый взгляд на неказистое одеяние вновь прибывшего, пожал плечами.
Только уже переступив порог, незнакомец снял шапку и вошел в комнату, нисколько не конфузясь, с тем же дерзким и вызывающим выражением лица, с той же полунасмешливой, полуциничной улыбкой, с какой он выслушивал в корчме рассказы Органиста.
- Я вижу пана мандатария? - спросил он таким тоном, словно говорил с подчиненными.
Гонголевский напыжился и выпятил грудь. По всем правилам и обычаям его надлежало титуловать судьей.
- Что вам угодно? - сурово спросил он.
- Прежде всего я хотел бы с вами познакомиться, - ответил вошедший, с покровительственно-любезной улыбкой подавая руку ошеломленному мандатарию, и тот непроизвольно протянул ему свою.
- С кем имею честь? - пробормотал он, словно устыдившись такой фамильярности.
- Сейчас, сейчас, батенька, благодетель мой,- продолжал незнакомец, точно он разговаривал со своим ближайшим приятелем,- только сначала я расположусь поудобнее.
И, еще не договорив, он бросил свой узелок и шапку на ближайший стул, палку небрежно сунул в угол и отер пыль с лица.
Судейша и остальные присутствующие следили за каждым движением пришельца с удивлением людей, которые не знают как себя держать и какой принять тон.
- Прежде всего, господа, не стесняйтесь, - снова начал незнакомец и показал рукой на стол. - Что это, играете в преферанс?
- В вист, - ответил Гиргилевич, ракдуваясь от гордости.
- Глупая игра, - заметил незнакомец и пренебрежительно махнул рукой.
Судья отпрянул, словно его шилом в бок укололи. Taк отзываться о висте, об этом высшем проявлении человеческого духа!
- С кем, однако, я имею честь? - повторил он свой первый вопрос несколько более решительно.
Гость бесцеремонно расхохотался.
- Ну, уж большой чести от меня не ждите, - молвил он, задыхаясь от смеха,- а вот на удовольствие можете смело рассчитывать.
- По крайней мере откровенно, - с тонкой усмешкой шепнул Густав Хохелька на ухо судейше.
- Однако... - снова начал мандатарий, напыжась, с самой своей грозной начальственной миной.
- Вы хотите знать, как меня зовут? - перебил erо незнакомец. - Ладно, открою вам все мои имена, и вы из них выберете, какое вам нравится.
- Как это? - пробормотал мандатарий, чье первоначальное удивление невольно сменялось страхом.
- А вот дослушайте: при крещении меня назвали Дамазием, по отцу я Чоргут, в школе меня звали Катилиной, в монастыре униатов братом Пантелеймоном, а у нас в полку Железным Волком.
После каждого из перечисляемых имен и титулов мандатарий пятился. Гиргилевич все шире открывал рот, актуарий все выше подтягивал свои цветные воротнички. Только судейша сидела не двигаясь и не я рои зное я ни слова, в ней заговорило женское любопытство, так как странное поведение гостя произвело на нее скорее выгодное, чем неприятное впечатление.
Незнакомец, которого мы теперь будем навывать одним из многих его имен и прозвищ, снова разразился громким смехом.
- А что, есть из чего выбрать, верно?
- Но чего вы от меня-то хотите… ваша милость,- спросил судья, запнувшись при последних словах.
- Я просто заглянул по дороге, милостивый пан и благодетель,- самым спокойным образом ответил тот и уселся на ближайший стул.
Судья совсем опешил, а Гиргилевич быстро захлопнул рот, почувствовав, что шире его уже нельзя раскрыть.
- Как это - по дороге? - снова спросил мандатарий, отступая почти к противоположной стене.
Тон, выражение лица и все поведение неизвестного произвели на него сильное впечатление, а нечистая совесть невольно заставляла чего-то опасаться и держаться настороже.
- Я иду к вашему помещику,- коротко и решительно сказал Катилина.
«Э, да не коллега ли это рыщет в поисках службы?» - подумал про себя мандатарий.
- И откуда же путь держите? - спросил Гиргилевич.
- Прямехонько из Германштадта, из Семиградья.
- Навряд ли вы сегодня доберетесь до Опарок, ведь до них еще добрая миля,- вмешался в разговор Густав Хохелька с покровительственным видом.
- А кому же охота ночью идти? - буркнул в ответ Дамазий Чоргут, пожимая плечами.- Переночую у вас, в достославном доминиуме.
Судейша недовольно надула губы, а судья едва не вслух произнес: «Разве что в арестантской, но не у меня».
Катилина не обращал внимания на мины своих хозяев, он удобно, как у себя дома, расположился на стуле и только после этого заговорил скорее нахально, чем вежливо:
- Только, пожалуйста, не утруждайте себя, не хлопочите, я не так уж забочусь о комфорте.
- Верю,- прошептала судейша.
- А впрочем, все неудобства я возмещу себе у милого Юлека.
- У кого? - одновременно спросили супруги и Гиргилевич.
- У Юлека, говорю: ведь вашего помещика зовут Юлиуш Жвирский.
От такой фамильярности в обращении с помещиком все окончательно поглупели. Судья таращил глаза, его супруга навострила уши, а Гиргилевич разинул рот так, что не одна, а целая стая ворон нашла бы в нем приют.
- Стало быть, вы, милостивый пан… - отозвался спустя добрую минуту мандатарий, ставший вежливым до неузнаваемости.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Мифология, философия, религия – таковы главные темы включенных в книгу эссе, новелл и стихов выдающегося аргентинского писателя и мыслителя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Большинство было впервые опубликовано на русском языке в 1992 г. в данном сборнике, который переиздается по многочисленным просьбам читателей.Книга рассчитана на всех интересующихся историей культуры, философии, религии.
В сборник вошли маленькие рассказы и зарисовки, которые не были опукбликованы при жизни Франца Кафки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.