Заключительный аккорд - [4]
«По всей вероятности, Шнелингера, как обершарфюрера СС, оставят здесь, — подумал Руди Бендер. — Однако другого выхода у нас нет. Он должен выдержать. Он горняк, и будем надеяться на его выносливость».
Капитан медицинской службы доктор Гана Гейнц Цибарт явно тянул время.
«И нужно же, чтобы этого раненого обершарфюрера, нуждающегося в срочной операции, и вдобавок ко всему эсэсовца, принесли сюда перед самым завтраком! — недовольно поморщился доктор. — Сначала им могли бы заняться сами санитары. Занесли бы в книгу раненых его фамилию, звание, из какой он части, охарактеризовали бы ранение, спросили бы, когда и куда был ранен раньше…»
Яйца оказались сварены всмятку, мёд отливал золотом, белый хлеб — свежей свежего. И откуда только ухитряются доставать такие вкусные вещи на шестом году войны? А ведь он, капитан, за подобные деликатесы платит денщику по ценам мирного времени, и ни на грош больше. Если денщик не хочет попасть в санроту, которые довольно часто бросают на фронт, в самое пекло, пусть и впредь так же действует.
В дверь дважды постучали. На пороге стоял широкоплечий гауптштурмфюрер.
— Разрешите? Я Хельгерт. Ваши люди сказали мне, что вы очень заняты. Вот я и решил полюбопытствовать, чем вы тут занимаетесь.
Цибарт покраснел как рак и несколько растерялся, не зная, как ему себя повести: то ли разозлиться, то ли прикинуться очень занятым. Быстро взвесил все «за» и «против», он решился на нечто среднее.
— Садитесь, гауптштурмфюрер. Перекусите немного, а я тем временем посмотрю вашего человека. Собственно, что с ним случилось?
«Главное сейчас — показать себя твёрдым, — подумал Хельгерт, — пусть почувствует, что имеет дело с СС».
— Его машина была разбита, а самого его через борт выбросило на землю. Повреждено бедро. Возможно, что помимо этого у него сотрясение мозга, — ответил Хельгерт.
Проговорив это, Фриц спокойно уселся на предложенный ему стул и, бросив сквозь зубы «спасибо», принялся за еду.
Цибарт с облегчением вздохнул. Он понимал, что эсэсовцев не следует раздражать раньше времени, что чем ближе к границам рейха война, тем меньшее значение имеют звания скромных офицеров вермахта, не говоря уже о медиках. Капитан встал и вытер губы салфеткой.
— Я пришлю вам чашку свежего кофе с денщиком. — Он не спеша снял с себя френч и облачился в белый халат. — Завтракайте основательно. Для меня это особая честь.
— Поторопитесь, доктор, у меня мало времени. — Голос Фрица прозвучал строго.
«Эти тины, — думал доктор, выходя из комнаты, — ничего не умеют, кроме как бить, резать да грубиянить. Они ослеплены собственным зазнайством, а об образовании и не помышляют. Это значит, что и сами-то они ходят по острию ножа».
Доктор, громко стуча сапогами, шёл по бараку. Послышалось резкое щёлканье каблуков, и унтер-фельдфебель доложил:
— Господин капитан, новенький лежит вон там!
Трое эсэсовцев, усталых, с покрасневшими глазами, смотрели сквозь раскрытую дверь, верхняя половина которой была застеклена, на раненого товарища. Кивками они подбадривали раненого, который отвечал им благодарным взглядом.
Шнелингер неподвижно лежал на операционном столе, Левая штанина была разрезана и закатана.
Унтер-фельдфебель скальпелем разрезал пропитанные кровью бинты и довольно грубо сорвал их.
Цибарт профессионально осмотрел рану. Кусок дерева вошёл в тело под коленом, скользнув по кости, и вышел наружу в пятнадцати сантиметрах от бедра. Рана была не особенно опасной, но, видимо, раненый потерял много крови.
— Больно, когда я вот здесь надавливаю? — спросил капитан раненого.
Шнелингер даже не шелохнулся.
— Переливание крови! — распорядился доктор. — Вы знаете, какая у вас группа крови? — спросил он.
Раненный на этот раз ничего не ответил.
— Посмотрите его руку, — сказал доктор санитару, а сам начал осматривать рану на лбу.
Унтер-фельдфебель расстегнул рубаху на груди раненого и, стащив её через голову, поднял ему левую руку, повернув внутренней стороной к глазам. Покачав головой, он уставился на капитана:
— У него на руке нет никакой татуировки! Возможно, есть запись в солдатской книжке?
Книжку раненого унтер-фельдфебель нашёл в кармане френча и, полистав, проговорил:
— Нулевая. У большинства из них нулевая группа крови.
Капитану Цибарту показалось, что трое эсэсовцев наблюдают за этой сценой с особенным вниманием.
Ефрейтор в противогазных очках взял со стола с инструментами прибор для переливания крови и начал подготавливать его.
Капитан снял резиновые перчатки и неторопливо направился к выходу. На лбу его углубились морщины. Так с ним бывало всегда, когда он думал о предстоящей операции.
Войдя в приёмную, он сразу же попросил телефониста соединить его с начальником штаба корпуса полковником фон Зальцем и сообщил ему о своих подозрениях.
— Что вы говорите, доктор?! — удивился полковник. — Такого быть не может, чтобы обершарфюрер СС не имел на руке татуировки о группе крови! Немедленно задержите этих людей, а я посылаю к вам наряд полевой жандармерии! У меня всё!
Хельгерт посмотрел на часы: с момента ухода капитана прошло десять минут, пора бы ему уже вернуться обратно. Надев фуражку, Фриц встал и пошёл по коридору. На одной из дверей он увидел табличку с надписью «Приёмная».
Имя современного немецкого писателя — видного антифашиста и общественного деятеля ГДР Гюнтера Хофе хорошо знакомо советскому читателю по его роману «Красный снег», выпущенному Воениздатом в 1965 году.Большое место в новом романе Г. Хофе отведено показу борьбы прогрессивных сил против гитлеризма как на территории Франции, так и среди немецко-фашистских войск.С любовью и теплотой пишет Хофе о членах подпольной группы движения Сопротивления.Автор показывает звериное лицо фашизма, рисует потрясающие сцены жестокости гитлеровских солдат, дикого разгула в распущенности эсэсовцев.Роман «Мерси, камарад!» проникнут идеей пролетарского интернационализма, объединяющей людей разных национальностей в борьбе против фашизма.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.