Заключенный 489 - [8]

Кетл сказал: Крупный парень. А ведь он не ел.

Они сидели на стульях в гостиной, как они ее называли, общественной комнате. Хотя все их общество состояло из них троих и одного гостя — Кетла. Они настежь распахнули окна и двери, чтобы морской воздух принёс немного прохлады.

А в каком смысле не ел? — Спросил Бернард.

Да вообще не ел все то время, что содержался в тюрьме. Он три года ждал казни. Понятия не имею, почему так долго, но у них ведь нет никаких правил и законов, которые нужно было бы соблюдать. Не для тех парней, которых они держат там. Хотя я не уверен, что этот чудик — вообще человек.

Бред какой-то, Кетл, — сказал Тогл. — Всем нам нужно что-то есть. Всем людям. Даже если мы вычтем вес ящика и металлического гроба, там была та еще тушка, — продолжил Тогл. — Что-то ведь он наверняка ел.

Ничего он не ел все три года! — Сказал Кетл и сделал длинный глоток из своего стакана. — Я вам щас от чё расскажу. Меня как-то приставили к нему, ну сами понимаете, покараулить, заглядывать в камеру иногда — убеждаться, что он себе не навредил. Я несколько раз просил их освободить меня от этой работы, уж больно она меня угнетала. И в итоге они согласились.

Любой, кому довелось иметь с ним дело, понял бы меня. Они держали его в специальном помещении, там все стены были расписаны какими-то символами. Уж не знаю, что там было написано, но это было похоже на какие-то магические знаки.

Бога ради, — застонал Тогл. — Только историй про призраков нам не хватало.

Ну а я хочу послушать, — сказал Уилсон, наклонившись вперёд. Он выпил всего один стакан, но его уже развезло.

Я не думаю, что символы были нарисованы для красоты, — начал Кетл. — Там явно творилась какая-то хреномания, их нарисовали специально, чтобы удержать его в той комнате. Стены толщиной в три метра, прутья решетки с мое запястье, а за решеткой — стена из прозрачного пластика. А они еще электричество подвели. Каждый раз, когда он подходил слишком близко к решеткам, его било током, хотя это его не особо волновало. Можно было зайти в камеру и встать перед пластиковой стеной, но все охранники ограничивались тем, что просто заглядывали внутрь через окошко входной металлической двери. Дверь была стальная и почти полметра толщиной.

То есть, его били током, а он не обращал внимания? — Спросил Тогл. — Да хорош чушь-то нести!

Электричество не причиняло ему никакого вреда. — Ответил Кетл.

Сегодня он получил четыре мощных заряда, а ему еще пакет на голову надели. — Сказал Уилсон. — Эт-то вы понимаете? Так что думаю, что слабый удар током он бы пережил.

Верно говоришь, малыш, — сказал Кетл. — И он правда совсем ничего не ел. Первые месяцы его пребывания его пытались кормить каждый день, но он оставлял тарелку нетронутой либо швырял ее в стенку. И ведь не похудел ни на грамм. Он поступил к ним ростом два метра и весом 181 килограмм, у него были широченные плечи, а ноги и руки, как стволы деревьев. А какие гигантские у него были ладони! В камере был туалет, но он ни разу им не воспользовался. Ну раз он ничего не ел, то откуда было взяться дерьму? Он просто…был. Он сидел на своей койке, продавил ее напрочь и вообще не шевелился. За исключением тех случаев, когда он подходил к решетке и смотрел на меня, когда я заходил проведать его.

Электрические искры плясали вокруг него, как мухи, но, казалось, ему нет до этого никакого дела. Я видел гребаные электрические огоньки, белые и голубые, он так и искрился ими.

Чёрт возьми, а какой у него был тяжёлый взгляд. Его кожа была серой, как мокрый песок, глаза — черные и круглые, как маслины. Он не улыбался, иногда он открывал рот и так и оставался с распахнутой пастью, но точно не улыбался. У него были огромные широкие зубы, абсолютно идентичные, по форме похожие на кубики сахара цвета грязного снега. А прямо посреди его широченного лба у него была татуировка — синяя, отвратная, какие-то загогулины. Не назвал бы ее украшением для тела. Вот че-то вроде такого. — На столе, заляпанном кофейными пятнами, лежали блокнот и карандаш. Кетл взял их и нарисовал пару закорючек.

Похоже на какой-то язык, — сказал Бернард, приблизив рисунок к глазам.

Чертовски интересно, — сказал Тогл. — Но ты меня обманул насчет того, что он ничего не ел.

Не ел, уж поверь. Вот не ел, и все. Готов поклясться своей могилой, не ел!

Просто ты не видел, что он ест, — парировал Тогл. Кетл помотал головой.

Нет! Не ел, и точка.

Как же он вообще туда попал? — Спросил Бернард.

Нам такие вещи не рассказывают, мы всего лишь охранники и лодочники. Лодочник, конечно, один, это я, но какие слухи ходили.

И что за слухи? — Спросил Уилсон.

Угу. Он мог летать и метать молнии, — вставил Тогл. — Ах да, и еще он не ел и пердел пушечными ядрами.

А вот не хочешь — не верь мне, — бросил Кетл.

А я хочу услышать все, — сказал Бернард. — Мы знаем, что в том месте не держат простых воров, насильников и убийц. Там все особенные.

Да я постоянно об этом слышу, — заворчал Тогл. — Но видел я только гробы, опускающиеся в ямы, которые я же и вырыл, где все они гнили, как и все живое.

Но это не значит, что они все обычные преступники, — сказал Кетл. — Правительство содержит эти два острова не просто так. Они хотят быть уверенными в том, что отсюда никто не выберется. К тому же, я повидал немало странного, вот уж ты мне поверь.