Заключенный 489 - [11]

Он закрыл окно и подошел к книжному шкафу. Что-то тревожило его, но он не мог понять, что именно. Он пробежал пальцами по корешкам книг — старых энциклопедий с выцветшими от старости буквами и пожелтевшими страницами. И вдруг он понял: описание заключенного, метка у него на лбу — Кетл назвал ее татуировкой. Он нашел книгу с буквой Г на корешке. Его руки дрожали, когда он осторожно доставал книгу с полки. Он открыл ее на слове Голем. Да, именно об этом он думал, когда слушал рассказ Кетла, но это же было нелепо — големы были еврейской сказкой. Их изготавливали для защиты или выполнения особых поручений, потом они засыпали. Одни легенды гласили, что голем был всего один, сделанный из глины и песка, другие — что их было бессчетное множество, а сотворить их могли только сильные маги. Маги, Господи Иисусе, о чем он только думает! Бернарда передернуло. Если верить Кетлу, ту штуку нашли в стенах старой синагоги, а потом его украл раввин с приятелем. Их убили, а та хрень пропала. Мог ли это быть тот самый голем? Или его создали недавно и оставили до тех пор, пока он не понадобится? Может, информация о его существовании переходила от раввина к раввину? Может, его оживили, чтобы он выполнил какое-то поручение или отомстил кому-то, как это часто случалось, согласно легендам. А если все так, почему он не выполнил задание? Может, знаний у воришек было недостаточно, и что-то пошло не так в процессе его оживления?

Бернард внимательнее вчитался в книгу. Там было сказано, что голема можно оживить, если написать на его лбу заклинание, Эббе — древнее слово, обозначающее истину. Начертание этого слова также было изображено в книге, очень похоже на загогулины, которые нарисовал Кетл. Его рисунок был больше похож на каракули, но, присмотревшись, Бернард понял, что именно это слово он и пытался изобразить. В энциклопедии говорилось, что, чтобы избавиться от голема, нужно просто стереть символы с его лба. Бернард вздрогнул. Это все какая-то бессмыслица, наверно, на него подействовал виски, который он капнул в кофе.

Рассказ Кетла был нелепицей, Тогл был прав — старик просто потешился над ними или думал, что потешается. Возможно, где-то вычитал о големе, а крупный заключенный напомнил ему об этом. Так что он сиешал правду с выдумкой, и получилась отличная история. Наверно, всю дорогу до Большого острова он покатывался со смеху, думая о том, что хоть и на мгновение, но даже Тогл купился.

Бернард скинул обувь и забрался в постель, не снимая одежды. Он решил повнимательней изучить книгу, но стоило ему начать, как с улицы ему послышался странный звук — что-то похожее на волчий вой. Но на острове не было волков… На острове вообще не было никакой живности, кроме птиц, ящериц и прочей мелюзги, может, пару раз они видели тюленя.

Неужели это ветер так завывает? Или то — рокот неспокойного моря? Но одна и та же мысль не давала ему покоя, хоть он и гнал ее прочь. "Ой, да ладно, — сказал он сам себе, — да не будь дураком. Может быть, это Тогл, наверняка пьяный ублюдок сел в погрузчик и загнал его в море. Да, наверно, так и есть. Погрузчик пошел ко дну, и Тогл теперь плавает кругами и вопит о помощи." Только вот человек не мог издавать такие звуки. Это точно не мог быть Тогл. Скорее всего, это был просто ветер, и Бернарду не о чем было беспокоиться, просто он до сих пор был под впечатлением от истории Кетла.

Он встал, подошел к телефону и набрал Большой остров. Почему-то ему внезапно захотелось связаться с ним. Там не особенно любили неожиданные звонки, но он мог сказать, что его встревожила буря, и запросить прогноз погоды на ближайшее время. Наверняка это бы прокатило.

Тишина… Связи нет. Телефон сдох, что не удивительно. Он всегда отключался, если шел ливень, или дул сильный ветер. Он не знал, почему, но такое случалось каждый раз. Из трубки не раздавалось ни звука. Но это, наверно, к лучшему, телефонный звонок привел бы только к тому, что его бы послали. И о чем он думал, надеясь прикрыться интересом к погоде? Бернард вернулся к окну, распахнул створки и выглянул наружу. Погрузчик до сих пор смутно угадывался рядом с деревом. Тогл определенно не утопил его в море. Он закрыл окно, скользнул в ботинки, накинул дождевик, взял фонарь и спустился по скрипящей лестнице. Он решил захватить с собой Уилсона, возможно, с Тоглом что-то случилось, и ему понадобилась подмога. Дойдя до бульдозера, стоящего в гараже, он остановился, положил руку на холодный металл. Прикосновение будто вернуло его к реальности. В голову лезли странные мысли, а бульдозер был настоящий — груда металла и пластика, которой можно управлять и ехать, куда заблагорассудится. Упругие протекторы, кабина, защищенная от ветра. Это была отличная машина, на всем белом свете, пожалуй, не было бульдозера лучше. Он снова погладил машину. Да, она была настоящей, а голем не был. И в тот момент он почувствовал себя идиотом за подобные мысли. Он уже почти собрался вернуться в свою комнату, как снова услышал тот вой. И даже ощущение металла под рукой не спасло его от того первобытного чувства, которое знакомо человеку, услышавшему необъяснимое в темноте. Волоски на его шее встали дыбом, он почувствовал страх. Он тряхнул головой. Тогл был там, Тогл работал на него. В его обязанности входила забота о нем и Уилсоне, он должен был все проверить, нравилось ему это или нет.