Заклятые друзья - [17]

— А я тебя потерял, — доверительно сообщает мне Малахов. Он идет к холодильнику и отправляет пузырек в морозилку. Я тем временем проскользнула в свою комнату и спрятала пистолет под подушку, предварительно опять поставив его на предохранитель.

— Ты где? — слышу я его приглушенный голос. Он возникает на пороге моей спальни. — Федор Петрович спит?

Судя по его горящему взору и прерывистому дыханию, ему очень хочется, чтобы так оно и было.

— А ты сходи и проверь, — с легкой ехидцей заявляю ему в ответ, — а то, может, ты и своего шефа потерял, а не только меня. И вообще: мне нужно переодеться и принять душ. Кстати, если ты на что-то надеешься, тебе не мешало бы сделать то же самое.

— Есть, мой командир, — он шутовски вытянулся по стойке «смирно» и осторожно закрыл за собой дверь. Переодеваясь, я пытаюсь сообразить, что могло понадобиться парочке из соседнего купе от администратора гостиницы. «Неплохо было бы это выяснить», — решила я и направилась в душ. Пистолет я убрала обратно в сумочку.

Володя подмигнул мне, заговорщицки скосив глаза на комнату Федора Петровича. Сам он расположился в кресле и смотрел телевизор.

«…Сегодня вечером, примерно в восемнадцать тридцать, в парке Сокольники обнаружен труп мужчины с огнестрельными ранениями в грудь и живот, — я остановилась, — им оказался некий Шурупов…» «Ага, а вот это уже интересно». Я тут же вся обратилась в слух. Но ведущий «Криминальной хроники» больше не сообщил ничего интересного. Как обычно бывает в таких ситуациях, никто ничего не видел и не слышал. «Вот это новость! — ошарашенная известием, я скрылась за дверью ванной комнаты. — Сегодня он звонит Павличенко, добиваясь встречи, а через два с половиной часа находят в Сокольниках его труп».

Струи холодного душа выветривают остатки хмеля из моей головы.

Малахов встречает мое появление восторженным взглядом, моментально срывается с кресла, и я в который раз за сегодня попадаю в его объятия. Одна рука его тут же скользит по моему бедру. Володины губы упрямо ищут мои. Я чувствую, как соски начинают предательски набухать. Ведь я вовсе не бесчувственная кукла, а нормальная женщина.

— Володенька… — я понимаю, что теряю контроль над собой, сама уже подставляя губы под его горячие поцелуи. — Иди в душ… — выдавила я из себя, отворачивая голову в сторону.

Малахов неожиданно подхватывает меня на руки и направляется в сторону моей спальни, продолжая покрывать мое лицо поцелуями.

— Я сейчас, — хриплым шепотом обещает мне он, нежно опуская меня на постель.

«А он захвачен всерьез», — пронеслась в голове мысль. «Сама виновата, ты все сделала для этого», — ядовито ответил внутренний голос моей совести.

— Иди… Я буду ждать… — задыхаясь от возбуждения, слабо пытаюсь освободиться от все более жарких объятий.

Через пять минут Владимир вернулся, и больше я уже не пыталась сопротивляться…

* * *

…Я проснулась от шума дождя. Поискала часы и обнаружила, что уже полседьмого утра. Володя ушел к себе ночью, после того как мы удовлетворили все наши желания. Я надела трусики, сделала несколько гимнастических упражнений и почувствовала себя вполне сносно. За окном вовсю лил дождь. Я отправилась в ванную, заодно потихоньку заглянув в комнату Федора Петровича. Тот проявлял признаки пробуждения: кряхтел и полусонно потягивался. «Интересно, как он отреагирует, узнав, что Шурупа вчера убили? — подумала я, вставая под ласковые теплые струи душа. — Надо обязательно узнать у администратора, зачем вчера приходили те двое». В случайные совпадения я перестала уже верить давно. «А не заслать ли мне к администратору Малахова? — пришла на ум неожиданная мысль. — Пусть и он свой хлеб отрабатывает». Закончив водные процедуры, я облачилась в легкий спортивный костюм и отправилась обследовать холодильник. «Надо разбудить Володю раньше, чем проснется Павличенко», — подумала я, наливая себе стакан апельсинового сока. Я решительно направилась к нему в спальню. Владимир лежал на кровати с открытыми глазами и с легким стоном массировал виски. Мое появление он воспринял как должное, улыбнулся и протянул мне руки навстречу.

— Володя, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — заявила я строго, желая предотвратить всякие неразумные действия с его стороны.

— Женя, а после завтрака нельзя серьезно поговорить? — шутливо простонал он. — А то голова просто раскалывается.

— Ты выслушай, что я тебе скажу, а потом уж поступай, как знаешь, — отрезала я. — Я же говорю, это очень важно, возможно речь идет о жизни твоего шефа и моего дедушки.

— Слушаю, — сосредоточенно глядя на меня, ответил Малахов.

— Помнишь о той стычке в купе ночью?

— Ну помню.

— А вчера ночью кто-то пытался открыть наш номер, — соврала я, состроив испуганную физиономию, — ты уже ушел, а через час мне встать надо было, — я смущенно потупилась, — и вдруг слышу, как у двери кто-то возится…

— Женя, может, тебе это показалось? — вздохнул наш телохранитель.

— Да, самое главное. Вчера, когда мы вышли из ресторана, знаешь, кого я увидела? Помнишь тех двоих из соседнего купе, что ехали с нами? Ты еще с одним из них подрался в вагоне-ресторане?

— Да, помню. — Взгляд его опять стал серьезным. — А где ты их видела? Они что, тут тоже номер снимают? — Он задумался, затем добавил: — Судя по их внешности, это им не по карману, хотя кто их знает.