Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США - [25]
Чета прибыла в Санкт-Петербург 6 июля 1858 года. В высшем петербургском свете Люси Пикенс произвела немедленный фурор. В отличие от большинства американок, которые до того появлялись при дворе, Люси, выросшая на юге США (вспомним «Унесенных ветром»), одевалась в меха и драгоценности, знала, как вести себя на балах, и вообще чувствовала себя в придворной аристократической среде как рыба в воде. Пикенсы удостоились аудиенции императора Александра II в Петергофе 18 июля. Присутствовавшие отметили, что все внимание 38-летнего царя сосредоточилось на красавице американке. Александр весь вечер танцевал с Люси и долго беседовал с ней. Он оказал посланнику и его супруге необычно теплый прием, а когда выяснилось, что Люси беременна, поселил Пикенсов в Зимнем дворце — уникальный случай в истории дипломатического корпуса в Санкт-Петербурге! (Это дало повод для сплетен, будто Александр был отцом дочери Люси, родившейся 14 марта 1859 года, однако дата родов не подтверждает эти подозрения.)
Царь и царица одаривали Люси драгоценностями и мехами, к которым жена посланника была неравнодушна. А в честь рождения дочери императорская чета преподнесла целую коллекцию бриллиантов и изумрудов.
Чету Пикенс сопровождали две дочери посланника от его второго брака. Установив хорошие отношения с младшей из них, Дженни, Люси оставалась в натянутых отношениях со старшей, Ребеккой, которая вышла в России замуж за секретаря миссии Джона Бэкона.
К концу второго года жизни в России Люси все чаще жаловалась на ностальгию и была недовольна своим мужем. Она задумывалась о возвращении на родину, выказывая свое нежелание жить в поместье Пикенса Иджвуде «в окружении всех детей, внуков и родственников № 1 и № 2» (первой и второй жен Френсиса. — Прим. авт.).
Усталость и ностальгия супруги, а также нараставший на родине раскол между Севером и Югом побудили посланника подать в отставку.
Осенью 1860 года чета вернулась в США, где Френсис Пикенс вскоре был избран губернатором Южной Каролины. На выборах 1860 года президентом США стал Авраам Линкольн. 16 декабря Пикенс занял свой пост, а через четыре дня законодательное собрание штата единодушно проголосовало за выход из состава США. В течение нескольких недель другие рабовладельческие штаты последовали примеру Южной Каролины.
Конфедеративные Штаты Америки. 100 долларов. 1862 г.
12 апреля 1861 года жена губернатора наблюдала из окна своего дома за бомбардировкой форта Самтер. Началась Гражданская война.
Люси Пикенс вскоре стала самой популярной женщиной Юга. Она пожертвовала на дело конфедерации драгоценности, подаренные ей царской четой, и ополчение Южной Каролины в ее честь взяло себе имя «Легион Люси Холкомб» (по девичьей фамилии Люси). Легион состоял из семи рот пехоты и одного кавалерийского эскадрона.
Кристофер Меммиджер, министр финансов конфедерации и поклонник Люси, предложил украсить ее портретом деньги южан. На долларовой банкноте 1862 года и на стодолларовой банкноте Конфедеративных Штатов Америки 1862–1864 годов (и еще на некоторых купюрах КША) был помещен портрет Люси в лавровом венке. (Кстати, на денежных знаках США женщины не изображались вплоть до конца XX века, когда по требованию феминисток бы отчеканен металлический доллар с портретом Сьюзан Б. Энтони.) Долгие годы после Гражданской войны эти банкноты служили украшениями и сувенирами на встречах ветеранов Юга.
Френсис Пикенс был куда менее популярен. В 1862 году он потерял пост губернатора и удалился в свое поместье, где супруги стали вести довольно уединенный образ жизни. В 1869 году он умер. Люси было тридцать семь.
Люси пережила мужа на тридцать лет, посвятив свое время поддержанию хозяйства (на деньги, которые давали ее друзья) и организации мемориального общества конфедерации. Она принимала у себя большое количество гостей, независимо от того, под какими знаменами сражался каждый из них во время войны.
Люси умерла в 1899 году в возрасте 67 лет.
Дочь Люси и Френсиса Пикенс, рожденная в Зимнем дворце и крещеная при участии жены Александра II Марии Александровны, получила длинное имя: Френсис Евгения Ольга Нева Пикенс. Ольга — по желанию императрицы, Нева — по названию реки, на которую выходили комнаты американского посланника. Во дворце, однако, новорожденную называли не иначе как Душка, и именно это имя закрепилось за ней на всю жизнь.
К окончанию Гражданской войны Душке Пикенс было всего шесть лет. К концу Реконструкции Юга — семнадцать. Именно в этом возрасте она вступила в организацию «Красные рубашки» — крайне консервативную и вполне террористическую группу, занимавшуюся открыто тем, чем ку-клукс-клан занимался тайно. Душка часто носила красный плащ и красное перо в головном уборе как символы принадлежности к организации.
На губернаторских выборах 1876 года «краснорубашечники» в Южной Каролине выступили на стороне демократического («своего», южного) кандидата генерала Уэйда Томпсона III, для чего блокировали избирательные участки, не пуская туда негров (получивших после Гражданской войны право голоса). Душка Пикенс была среди лидеров «Красных рубашек», за что ее прозвали «Жанной д’Арк Каролины».
История давно перестала быть уделом только лишь ученых, превратившись в одно из самых мощных орудий в битвах политиков. Разрушенные монументы, переписанные учебники, новые названия улиц — мы это видели не раз и, похоже, не избежим в будущем. Разные интерпретации мировой истории встали на службу политическим менеджерам, но в этот момент столкнулись с волей народных масс. Профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Иван Курилла на конкретных примерах показывает, как меняется прошлое и кому это нужно, а также рассказывает, как наше обращение к истории и ее новая трактовка влияют на внешнюю и внутреннюю политику разных стран. Книга будет интересна всем тем, кто хочет ориентироваться в современных исторических дебатах в мире и особенно в России.
Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам.
Сборник воспоминаний и других документальных материалов, посвященный двадцатипятилетию первого съезда РСДРП. Содержит разнообразную и малоизвестную современному читателю информацию о положении трудящихся и развитии социал-демократического движения в конце XIX века. Сохранена нумерация страниц печатного оригинала. Номер страницы в квадратных скобках ставится в конце страницы. Фотографии в порядок нумерации страниц не включаются, также как и в печатном оригинале. Расположение фотографий с портретами изменено.
«Кольцо Анаконды» — это не выдумка конспирологов, а стратегия наших заокеанских «партнеров» еще со времен «Холодной войны», которую разрабатывали лучшие на тот момент умы США.Стоит взглянуть на карту Евразии, и тогда даже школьнику становится понятно, что НАТО и их приспешники пытаются замкнуть вокруг России большое кольцо — от Финляндии и Норвегии через Прибалтику, Восточную Европу, Черноморский регион, Кавказ, Среднюю Азию и далее — до Японии, Южной Кореи и Чукотки. /РИА Катюша/.
Израиль и США активизируют «петлю Анаконды». Ирану уготована роль звена в этой цепи. Израильские бомбёжки иранских сил в Сирии, события в Армении и история с американскими базами в Казахстане — всё это на фоне начавшегося давления Вашингтона на Тегеран — звенья одной цепи: активизация той самой «петли Анаконды»… Вот теперь и примерьте все эти региональные «новеллы» на безопасность России.
Вместо Арктики, которая по планам США должна была быть частью кольца военных объектов вокруг России, звеном «кольца Анаконды», Америка получила Арктику, в которой единолично господствует Москва — зону безоговорочного контроля России, на суше, в воздухе и на море.
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.