Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США - [12]

В любом случае в целом выступления ансамбля пользовались оглушительным успехом. «Нью-Йорк геральд трибьюн» писала, что «Метрополитен-опера едва не лопнула по своим старым швам, когда танцевальный ансамбль Моисеева из Москвы выступал со своим американским дебютом. На сцене примерно сто танцоров поражали взрывным изобилием и потрясающей виртуозностью, а по другую сторону рампы публика взрывалась аплодисментами и приветствиями».

Дрю Пирсон из «Нью-Йорк миррор» отмечала, что «события, которые всего пять лет назад считались невероятными, случились на этой неделе в Москве и в Нью-Йорке, иллюстрируя новый вид, который приняли американо-российские отношения». Лос-Анджелесский «Экзаминер» сообщал, что «если Россия вскоре запустит человека в космос, то весьма вероятно это будет один из проворных, бросающих вызов гравитации танцоров ансамбля Моисеева… и любому из этих ребят не нужна ракета или реактивная тяга, — у них есть собственная».

Примерно о том же писала и «Чикаго дейли трибьюн»: «Прошлым вечером на сцене „Сивик опера хауз“ временами взрывалось столько ракетной силы, что я подозреваю, что спутники запускались специально отобранными моисеевцами». Образы выступающих и элементы танцев часто описывались при помощи аэрокосмических метафор, что было очевидным результатом космической гонки США и Советского Союза.

Были и такие авторы, которые позитивно оценивали факт гастролей ансамбля Моисеева, но задавались вопросом, как США могут ответить на этот вызов. Известный американский танцевальный критик и теоретик танца Уолтер Терри считал, что СССР сделал правильно, направив в США моисеевцев и заставив американцев ломать голову, кого они могли бы делегировать со своей стороны. Терри видел проблему в том, что американские народные танцы просто не могут конкурировать с народными танцами Советского Союза: «Надо признать, что американскому народному танцу всего каких-то три столетия (за исключением церемониальных танцев американских индейцев), тогда как русский народный танец вбирает в себя множество народов и много веков развития». Кроме того, очень редко в Америке эти танцы исполняют профессиональные танцоры.

Некоторые критики, однако, огорчались, что «прием, оказанный американским народом танцевальному ансамблю Моисеева, является сенсацией… Полностью игнорируя политические последствия, американская публика с любовью приветствовала танцоров из Советской России».

Участники ансамбля вызывали интерес не только своими выступлениями. В самом деле, в 1958 году многие американцы впервые могли посмотреть на реальных людей из Советского Союза. Энтузиазм вызывал сам факт того, что они «видели русских — настоящих людей, — смеющихся, танцующих, приветствующих». До начала этого тура сложившийся у американцев образ советских граждан был достаточно схематичен; многие не знали, что не все жители СССР — русские или что не все они коммунисты, негативный образ которых был создан американскими СМИ, Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности и сенатором Джозефом Маккарти.

Сам Моисеев признавался позже, что опасался, поймут и примут ли американцы танцы его коллектива, — между Америкой и СССР так давно не было никаких культурных обменов, что восприятие и представления об искусстве могли совершенно различаться. Однако страхи оказались напрасными: многие газеты были заполнены радостным удивлением, насколько русские и американцы похожи в своих реакциях и эмоциях.

Особый интерес вызывали подробности пребывания артистов ансамбля в Америке. Так, «Нью Йорк геральд трибьюн» пересказывала историю о том, как одна из танцовщиц, Лидия Скрябина, увидела в магазине на перекрестке Седьмой авеню и 46‐й улицы плюшевого медведя, «работающего от батареек, который наливал воду из бутылочки, которую он держал в одной лапе, в чашку, зажатую в другой, и затем „пил“ ее». Лидия «закричала от восторга, закрывая рот пальцами. Семь девушек сгрудились у прилавка в пароксизме смеха», спрашивая цену медведя. Однако пять долларов оказалось слишком высокой ценой для Лидии, и она ушла из магазина с пустыми руками. Репортер «Геральд трибьюн» не мог оставить этого просто так и купил медведя. Когда он принес его Лидии в гостиницу, она заявила, что не может принять его, повторяя «nyet» и «дав ясно понять, что мать-Россия не разрешает своим дочерям принимать подарки от американцев». После долгих уговоров Лидия снова сказала «нет», но на этот раз с улыбкой, «как если бы это был совет ее мамы — не принимать подарков от незнакомцев». После дальнейших переговоров, в основном с помощью жестов, Лидия согласилась принять подарок, если он будет считаться всего лишь личным подарком, и ничего более. Журналист сообщил, что коробку с подарком Лидия Скрябина положила на тумбочку рядом с большой фотографией ее сына, оставшегося в Москве.

В статье, конечно, присутствовали политические нотки, но в итоге Лидия выглядела обычной матерью, уехавшей на время из дома и желающей привезти игрушку своему сыну. Подобными историями были заполнены газеты, описывавшие гастроли артистов ансамбля Моисеева в Америке. Тот любопытный факт, что Лидия Скрябина была женой племянника Вячеслава Молотова Влада Скрябина, воспитанного Молотовым в собственной семье, остался неизвестным журналисту и читателям «Нью-Йорк геральд трибьюн».