Заклятие слов - [20]
Она резко оборвала чтение, потом сказала — все так же на меня не глядя:
— Вот так и я пошла в конце концов в эту снежную ночь!..
ДНЕВНИК САШИ КОРМЧЕВОЙ (3)
15 июля.
…Итак, завтра этот писатель приезжает. А мы за прошедшие дни такие горы в библиотеке перелопатили, просто ух! При этом, нам еще приходилось и, что называется, «следы заметать» — вести себя так, чтобы тетка Тася не поняла, что мы ищем и на что мы нацелены. Откуда мы знаем, что вокруг нас происходит? Вдруг тетке резко не понравилось бы, что мы суем нос в ее дела и пытаемся разобраться в происхождении ворона, и она начала бы нам мешать? Да и с самим Артуром надо было соблюдать осторожность. Мы уже поняли, что ему палец в рот (то есть, в клюв) не клади. Вот у нас постоянно и лежали на столах разные посторонние книжки, которыми мы прикрывали те, которые были нам действительно интересны.
Хотя без накладок не обошлось. Вот, скажем, я взяла несколько книг Уильяма Батлера Йейтса, чтобы почитать те стихи, которых еще не знаю, и вообще, поглядеть, что он там писал, кроме того, что мне так нравится. И надо ж было, чтобы тетка Тася проходила мимо нашего стола как раз тогда, когда у меня Йейтс был открыт на таком цикле стихов, который называется «Признания женщины»! Тетка просто озверела, сразу выхватила у меня книгу и сказала, что мне это еще рано читать. А я толком и заглянуть-то не успела, я как раз на этот цикл перелистнула, с «Плавания в Византию», о котором Бредбери тоже пишет, в «Вине из одуванчиков». Что, мол, его великий город, его Византия — это маленький американский городок его детства, и возвращение памятью в этот городок для него и есть плавание в дивную столицу могучей империи, где молодость и золотые певчие птицы, сделанные искуснейшими мастерами…
А у нас именно та пора, если подумать, разгар лета, пора «вина из одуванчиков», даже в центре города она чувствуется, своими запахами и красками, и точно так же, как у Бредбери, ты чувствуешь, что это — пора чудес, что где-то рядом есть и «машина счастья», которая вдруг берет и превращается в машину горьких страданий, и «машина времени», и самое настоящее колдовство…
В общем, тетка выхватила у меня книгу и сказала, что мне это еще рано читать. Самое обидное, говорю, что я едва-то одним глазком на эти стихи взглянуть успела. Я еще попробовала поспорить с теткой Тасей, говорю ей, что пусть она МТВ включит, где некоторые группы такоо-ое изображают в своих видеоклипах и о такоо-ом поют, да и вообще практически в любую газету заглянет, даже в самую нормальную, какие там странички советов по интимной жизни, я уж не говорю хоть об этой московской знаменитой «Храм бесстыдства», которая на всех лотках лежит, хоть о некоторых наших местных… Так чего я такого страшного и недозволительного для себя могу узнать? Тетка малость задымилась и высказалась в том плане, что поэзия — это совсем другое, у нее есть особая сила воздействия, потому что она завораживает своей музыкой и действует на такие центры, до которых газеты и телевидение не добираются, что они там ни показывай, и тем более это касается Йейтса, у которого есть особая, магическая чувственность… Надо сказать, ее отповедь только больше меня раззадорила как-нибудь добраться все-таки до этих стихов. Все-таки, несколько строчек я прочла. То, что я увидела, немного изменило мое мнение о Йейтсе. Нет, женщин он понимал намного лучше, чем мне поначалу думалось. Хотя все равно он получается «кобель», как сказала бы моя бабушка.
И потом еще я сообразила, что ляпнула не по делу насчет «Храма бесстыдства», и кто меня за язык тянул, спрашивается? Ведь этот еженедельник бывший благоверный тетки Таси издает, насчет которого она, можно сказать, закрыла двери и память вычеркнула, хотя одно упоминание о всех этих газетенках, которые он сейчас издает, ее, по-моему, чуть не корчит, и неудивительно, что она так на меня вскинулась. Вот тебе и урок: думай, Саша, думай, прежде чем что-нибудь ляпнуть.
Ладно, с этим проехали. Главное, что все равно я узнала нечто новое и интересное. Оказывается, Йейтс пытался магию использовать, чтобы его стихи были совсем завораживающими, и верил в возможность впускать в себя память и мысли людей, которые очень далеко или давно умерли, и даже в возможность говорить, в особом трансе, на тех языках, которые человеку вроде бы неизвестны, он такое и в поэме описал, «Дар Гарун Аль-Рашида», а в примечаниях сказано, что его жена это, вроде бы, умела, она и на поэму его вдохновила.
И еще, оказывается, он был Великим Магистром ложи «Золотой Зари», и знал всякие ритуалы особые, и даже больше, он сумел проникнуть в тайну «магического круга», и подробно описал этот круг, что он такое и как им пользоваться, и можно вычислить что угодно, используя этот круг — или «колесо», как он его еще называл, даже время Страшного Суда и пришествия Антихриста. Он об этом и несколько стихотворений написал, о вращении колеса, и о том, что оно способно открывать и предсказывать, и одно из этих стихотворений так кончается:
Герой повести, потомственный стеклодув, выросший в маленьком городке при стекольном заводе, с детства проявляет необычайные способности. Его мастерство стремительно растет, вызывая удивление всех окружающих, восхищение одних и зависть других мастеров. Стекло не только подвластно ему; оно само как будто опекает юного мастера: постоянно выручает его из безвыходных ситуаций, неожиданными способами наказывает его врагов…Но какие силы направляют гениального стеклодува? Какое начало сильнее в его творчестве, светлое или темное? В этом он безуспешно пытается разобраться всю свою жизнь.
Разве могут Борька и Ванька «просто так» попутешествовать?! Нет! Да и как на этот раз не случится приключению — ведь они едут открывать самый настоящий затопленный город!
В книге рассказывается о новых приключениях братьев Болдиных, которые живут в большом заповеднике на северо-западе России.
Почему Петин пес все время воет и рычит на один и тот же угол? Может, толстые стены старой московской квартиры скрывают что-то страшное? Или за дверью черного хода спрятан клад? И почему какие-то подозрительные типы готовы на все, лишь бы заполучить эту квартиру? Вместе со своими друзьями Петя берется расследовать эту тайну. Ключ к разгадке дает случайно упавшая с полки книга…
Кто он — загадочный «человек с часами», которого так боялся добродушный китаец, хозяин небольшого ресторана рядом с Петькиным домом? Уж не тот ли подозрительный незнакомец, который почему-то не понравился Петькиной собаке? Может, его старомодные часы с цепочкой — тайный знак, символ или пароль? Ответы на эти и другие вопросы пятерке следопытов найти непросто. Ведь они спрятаны глубоко под землей…
Если мафия до указанного срока не убьёт строптивого министра, то у неё сорвётся крупнейшая сделка. Министр скрывается от убийц в заповеднике. Но мафия «берет» его след. На помощь ему приходят два брата — сыновья смотрителя заповедника — и их подруга Фантик…
Когда соседка просит Нэнси Дрю поехать с ней в старый необитаемый особняк, открывается новая загадка, и тайна - на втором этаже. Нэнси находит символ ведьминого дерева, и, в погоне за коварным и безжалостным вором, это приводит ее к пенсильванским немцам.Дружеское отношение амишей к Нэнси, Бесс и Джорджи вскоре меняется, когда проходят слухи, что Нэнси – ведьма! Суеверия помогают ее врагам сбить Нэнси со следа, но она не сдается. Нэнси настойчиво находит одну улику за другой.Ум и детективные навыки Нэнси, наконец, приводят к невероятной разгадке этого запутанного дела.
Коллекционер кукол просит о помощи, и юная сыщица ищет старый альбом, потерянную куклу и пропавшего цыгана-скрипача.
Начало XX века. По дорогам ездят первые автомобили, в городах загораются электрические лампочки, леди вопреки традициям начинают делать карьеру. В Лондоне распахивает двери первый огромный универмаг — шикарный «Синклер». Юная Софи устраивается на работу в это царство роскоши и в первый же день оказывается в центре головокружительной детективной интриги. Из «Синклера» украдена самая ценная вещь — драгоценный заводной воробей. События развиваются с невероятной скоростью, и вскоре любопытная Софи выясняет, что это не просто кража…
Повесть современной канадской писательницы рассказывает о становлении характера тринадцатилетнего мальчика, о его поисках своего места и жизни. Прадед мальчика — индеец, живущий в резервации. Он помогает подростку обрести себя и прививает ему чувство долга и ответственности перед предками.
Мэтт ненавидел свою маленькую спальню. Она была такой тесной, что скорее напоминала кладовую. И всё же мама не позволяла ему спать в комнате для гостей. Ведь к ним могли приехать гости. В какой-то день. Или год.И всё же как-то ночью, когда все в доме уснули, Мэтт тайком пробрался в комнату для гостей и переночевал. Бедный Мэтт, лучше бы ему послушаться мамы. Потому что утром, когда он проснулся, вся его жизнь изменилась. К худшему. И каждый раз, когда Мэтт засыпал, его ждал новый кошмар…
Осматривая достопримечательности Лондона, Сью и ее брат Эдди случайно отстали от туристической группы. Но впадать в панику они не собирались. Им и в голову не могло прийти, что экскурсовод увезет труппу, оставив их вдвоем в мрачной старой башне, где прежде была тюрьма.Сью и Эдди даже не предполагали, что окажутся запертыми в башне — в кромешной темноте, среди глухих каменных стен. И что странный человек в черном будет преследовать их… чтобы убить.