Заклятие - [9]

В комнате было тепло, но погода за окном не радовала, и я закуталась в плащ и выскользнула на крыльцо, наблюдая, как молнии разрезают темное небо на неровные куски. Первые тяжелые капли ударили о крышу.

– Дмитрий, заходи в дом, вымокнешь, – крикнула я.

Сенька, выскользнувший из-за угла, вскочил ко мне на руки, доверчиво потерся.

– Спасибо, – отозвался мужчина, пропуская меня вперед.

Я закрыла двери на засовы, выпустила Сеню, полезла в сундук за запасным одеялом и матрасом.

– А это чье? – спросил Дмитрий, и я вздрогнула, не ожидая, что он окажется так близко.

Расшитая лазоревыми цветами ночная рубашка белела в сундуке.

– Не твое дело. Бери белье и стели на лавке.

Я развернулась и, по-старушечьи шаркая ногами, залезла в постель. Сенька свернулся клубком в ногах. Какое-то время Дмитрий шумел, но вскоре задул свечи, лег и затих. Я прислушалась к грозе и закрыла глаза.

Дмитрий.

– И всегда вы так живете? – спросил я спустя два часа, откладывая в сторону топор.

– Ты про подгорелую кашу? – уточнил кот.

– Про все это…

Я обвел руками заросший бурьяном двор, цепляясь взглядом за покосившееся крыльцо. Похоже, закончу с забором – возьмусь за него, а после – и за крышу.

– Почти, – уклончиво ответил Сеня, умывая лапками свою мордочку.

Ядвига вышла с пустым ведром, пошла к колодцу.

– Не ходи, пусть остынет. Характер у нее, сам уже знаешь, не сахар.

Я покосился на суженую, которая с самым гордым и независимым видом несла воду, снова взялся за починку забора.

– Но я все равно ее безумно люблю, – быстро добавил кот, потягиваясь и выпуская когти.

Я хмыкнул.

– А ты воин, да?

– С чего решил?

– Меч у тебя больно хорош. Где такой взял?

Сенька подошел ближе, уселся неподалеку, надеясь как минимум на интересную историю.

– Дело к концу войны близилось, – начал я, вытирая лоб. – Наша дружина возвращалась после взятия Барнувской крепости.

– Той самой, что была непобедимой?

– Да.

– И ты нашел меч?

Все-таки Сеня оказался весьма нетерпеливым слушателем.

– Мы остановились у подножия гор, расседлали коней, напоили…

– И?

– Почудился мне звон. Вроде как колокольчик на ветру звенит тоненько-тоненько так. Оглянулся – пропал он, как не бывало. Я пожал плечами и к костру пошел, на котором похлебка варилась. Наваристая, горячая…

Я вздохнул, вспоминая, что мог из обычного куска мяса и горсти трав приготовить рыжий вихрастый Елек. Вроде бы ничего особо и не клал он в котел, но вкусно было так – пальцы хотелось облизать. Талант у паренька к готовке еды был силен. В каждом нашем походе, после каждой битвы, как бы Елек ни уставал, крутился возле котла, шептал что-то, пробовал длинной деревянной ложкой то, что варил. Где он сейчас? Остался ли при дружине?

– А меч? – Сенька выпустил когти, поточил их о полено, лежащее неподалеку.

Я вынырнул из неожиданных воспоминаний.

– А меч… Поужинали мы, стали спать ложиться, а мне снова звон чудится. Воевода с дружинниками надо мной посмеиваются, да только звук все растет, и мочи уже терпеть его нет. Если бы не появился снова звон этот, не вспомнил бы про него.

– И ты пошел выяснять, откуда он идет?

– Пошел. Куда же деваться было? Оглох бы иначе. В горе, возле которой мы остановились ночевать, входы в пещеры были. Сунулся я в одну такую, а там…

– Пауки? – вопросил пушистый.

– Нет.

– Чудища неизвестные?

– Нет.

– Змей Горыныч? – превзошел сам себя Сенька в предположениях.

– Темень там такая, что не видно ничего кругом, – ухмыльнулся я, замечая, что у кота от разочарования аж усы повисли. – Зажег я лучину, иду по коридорам. А кругом камень, сырость и…

– Пауки?

– Они самые.

Фамильяр Ядвиги довольно растянулся и посмотрел на меня изумрудными глазами.

– И тут вдруг… девица передо мной возникла. Хочешь, говорит, меч, равного которому на всем белом свете нет? Если ты звон услышал, то этого дара достоин.

– И ты согласился? Это же дух был, что сокровищницу стерег! Он мог такого с тобой сотворить…

– Согласился. Ста смертям не бывать, Сень, а одной не миновать, – я заменил еще одну доску, прибил к жерди, проверил, крепко ли держится. – Предупредила она меня, чтобы ничего я только не брал, кроме меча, что лежит на валуне.

– И ты удержался и не взял ничего из заколдованного клада?

– Соблазн был, – честно сознался я. – Ты бы видел это место, Сень! Огромная пещера, которой ни конца, казалось бы, нет, ни края. И вся она наполнена сокровищами. Стоят сундуки с камнями самоцветными, сверкают, как начищенные звезды…

– А мечи там были?

– Были.

– И доспехи? – допытывался любопытный кот.

– Куда же без них? Щиты да кольчуги глаза слепили, – сообщил я, вспоминая, что еле тогда удержался. – Подошел я к валуну, взял меч, а он легонький показался, как перышко.

– И чудища из-под земли выскочили, с которыми ты стал бороться. Всех победил, вернулся…

– Не было такого, – рассмеялся я, доставая гвозди из мешка. – Но тени тех, кто пошел за мечом и поддался алчности и жадности, – налетели. Но у меня же был волшебный меч! Стоило взмахнуть – и сгинули. Тогда я не понял почему. Это потом отец рассказал, что меч-кладенец дает силу тому, кто сердцем чист и смел, у кого дурных помыслов мало, да кто мечом этим будет справедливость вершить. Впрочем, и не каждого он делает непобедимым. Вон у меня на боку шрам. Зацепило в бою.