Заклятие - [12]

Слухи о том, что произошло в царском тереме, ходили один другого краше. Я не знал, чему верить.

– Да. Сердце у берегини доброе, чистое… Пусть и не спасла батюшку с матушкой, но и этого оказалось достаточно, чтобы магия у Марьяны пошла на убыль. И чем ближе Ядвига к снятию заклятия, тем сильнее тает в чародейке сила, Дмитрий.

– И все же я не понимаю! Марьяна родилась такой!

Леший хрипло рассмеялся.

– Да нет, это слухи ходили, будто с рождения в ней дремала сила, а на самом деле… Договор она кровью подписала с темными силами, дали они ей возможность ворожить да творить чары. Но только одно доброе дело – самопожертвование, – старательно выговорил последнее слово леший, – перевернуло все с ног на голову. И ищет теперь наша царица Ядвигу. В каждой деревне теперь соглядатаи есть, так что будь осторожнее, Дмитрий. И Ядвигу береги.

Я задумался.

– А то повадились к ней тут всякие… шастать. Устал уже тропинки запутывать да память туманить, чтобы и имени ее не помнили, когда возвращаются!

Леший сердито ударил кулачком по воздуху, потряс, словно грозился, и снова посмотрел на меня оловянными глазами.

– Ну, что еще хочешь спросить?

– Когда заклятие спадет, Ядвига вернется, чтобы править, – задумчиво сказал я. – Какая лесной нечисти выгода помогать? Тебе же берегиня нужна.

– Нужна, – не стал отнекиваться леший. – Злая ворожба царицы ползет по миру, стелется, как туман у обочин дорог. Никому от нее лучше не становится. У меня от злых чар и деревья гибнут.

Леший тревожно оглянулся, к чему-то прислушался, вздохнул.

– Но только на царский трон и родной старший брат Ядвиги с Марьяной – царевич Мстислав, что растет за морем-океаном и почти достиг нужного возраста, может сесть.

– Впервые о нем слышу! – поразился я.

– Спрятали его, чтобы беды не случилось. Несколько раз наследника пытались проклясть. Тогда и обратился царь к одному из чародеев, чтобы наложил особые чары, которые дарят забвение. А наступит срок – спадут они, вспомнят про него добрые люди.

– И царица Марьяна до него не добралась? – поразился я.

Леший весело засмеялся.

– Как же! Станет она воевать с драконами! Посмотрел бы я на это!

– Так…

– Не о том сейчас речь, Дмитрий. Все с Мстиславом хорошо. Жив, здоров, воин хороший, править будет мудро да справедливо. И Ядвигу точно не обидит. Не волнуйся за него. Ты лучше за своей суженой пригляди. Тревожные сейчас времена. Сильно злится царица, и в гневе своем страшна! Это в моем лесу нечисть и загрызни послушные, вас не тронут, а в других…

Леший вздохнул и задумался. Мы помолчали.

– А если все же Ядвига не захочет в лесу остаться?

Усмехнулась нечистая сила, хитро глаза прищурила.

– Ох и молод ты, Дмитрий! Думаешь, если б твоя суженая на трон сесть хотела, в лесу бы пряталась? Да ничто ее тут, даже заклятие, не удержало бы. Нашла бы способ, вырвалась на свободу, силу свою сумела пробудить…

– Но трон ее, похоже, совсем не интересует, – осторожно заметил я. – Да и о своих способностях, ты сам говорил, Ядвига не подозревает. И если не сказать о них, так она и всю жизнь проживет, не зная об их существовании.

– Это ты правильно говоришь, добрый молодец. И магия бы Ядвиге не помешала. Главное… разбудить ее без всякого давления с нашей стороны. Нельзя с берегиней иначе. Никак нельзя.

Хм…

– Разбудить, говоришь? И не слова не говорить о ее даре? Знать бы как!

– Уж кому, как не тебе, Дмитрий, это ведомо. Ну вот что, по-твоему может разбудить в девушке магию?

– Ненависть? – спросил я.

– Любовь, – отозвался леший. – Она порой и заклятие может снять, и тьму погасить, и свет разбудить.

– Сильна, как дракон, чиста, как капели звон, – вспомнил я, как о любви говорил мой отец.

– Верно сказано. Велика эта сила, Дмитрий. Используй ее. Не дай погаснуть. Все тогда и встанет на свои места.

– Думаешь, моя любовь сможет снять с Ядвиги заклятие?

– Она для начала должна стать взаимной, – ответил леший, привычно растворяясь в воздухе.

И только ветка с ярко-красными ягодами рябины качнулась ему вслед.

Я подхватил добытую дичь и повернул в сторону избушки.

Ядвига.

Неделя прошла, как не бывало. Вроде бы и дождь за окнами лил почти не переставая, но возле весело трещавшей поленьями печки было тепло и уютно. Я закончила вышивать ночную сорочку, покосилась на Дмитрия, который только что вылез из погреба, где поправлял крепления, и подумала, что надо бы и ему рубашку в благодарность сшить.

– Эй, хозяйка, отворяй! – раздался громкий мужской голос.

Зычный такой, грозный, как невиданный дракон.

Дмитрий удивленно приподнял брови.

– Очередной проситель пришел, – хмыкнул Сенька, лениво выгибая спину.

Я потянулась к кочерге. Потрепанную метлу, которой в прошлый раз огрела доброго молодца, пришедшего за клубком, было жалко. Все же она у меня одна. А кочерга… Без нее, если что, прожить можно. У меня еще ухват и топор есть. На крайний случай.

– Оставайся в избе, Ядвига. Я сам с ним поговорю.

Мы с Сенькой переглянулись, и не успели опомниться, как Дмитрий уже исчез.

– Помогать станем? – шепотом уточнил кот.

– Конечно, – ответила я, накидывая плащ.

Дверь не поддалась.

– Поленом подпер, – сдал Дмитрия кот, забравшись на подоконник и каким-то образом сумевший разглядеть злополучный кусок дерева.