Заклятие нибелунгов - [11]

Ему хотелось побежать в порт, чтобы поприветствовать ее, но боль заставляла замедлять шаг, как и традиция, которой он должен был подчиняться.

Придворные, которых было немного, почти полностью собрались на покрытом галькой берегу, когда корабль Эдельрида вошел в порт и свита его дочери собралась сходить вниз. Кое-кто пришел сюда из любопытства, ведь не каждый день приезжает представительница другого королевства, на которую можно поглазеть. Четверо глашатаев приветствовали принцессу фанфарами, а Кристер поднялся на трап, чтобы первым поздороваться с ней. Это было высшее проявление уважения. Зигфинн шел в трех шагах от родителей, как того требовал обычай. Он держал себя в руках, но не нужно было особенно стараться, чтобы заметить, что принц пытается выглянуть из-за плеч родителей, чтобы увидеть Брунию.

Опустив ладони принцессе на плечи, Кристер приветливо улыбнулся.

– Недолгое лето закончилось, но солнышко вернулось в Исландию.

Поклонившись, Бруния вежливо произнесла:

– Мой отец шлет свои приветствия и просит выразить вам благодарность за то, что вы принимаете меня в своем доме.

Кристер отпустил девушку, и Бруния повернулась к Кари, чтобы обнять ее.

– Сколь кратким бы ни было время между твоими визитами, оно всегда тянется слишком долго.

И вот наконец-то Зигфинн смог увидеть свою добрую подругу. Девушка посмотрела на него с ослепительной улыбкой.

У принца защемило сердце.

Это не Бруния!

Это было… волшебное создание. Выше, стройнее, изящнее той девочки, с которой он прощался несколько лет назад. Ее волосы раньше были русыми, теперь же они блестели золотом, и ветерок в порту колыхал их, словно спелую пшеницу на поле. Ее шаги казались танцем, порхающим и элегантным. С возрастом ее пальцы стали длиннее, а губы чувственнее. Огромные глаза оттенялись длинными ресницами. Это была не Бруния. Зигфинн возжелал ее, не умея дать имени своему желанию.

Принцесса обняла его с должной вежливостью, но ее ладони опустились на его спину, и она горячо шепнула ему на ухо:

– Я так по тебе скучала, любимый мой Зигфинн.

От ее объятий принцу было больно, потому что она прикасалась к сломанным ребрам, но он не шевельнулся, не произнес ни слова, чтобы не нарушить очарования этого мгновения. Ему хотелось закрыть глаза, вдыхать запах ее волос, прикасаться к ее ладоням.

– Праздник уже подготовлен по всем традициям, – объявил Кристер. – Давайте отпустим наших гостей на пару часов, чтобы они смыли морскую соль с волос и переоделись.

Зигфинну казалось, что голос отца доносится к нему издалека. Бруния отпустила его, и Зигфинн лишь с трудом подавил желание, чтобы не задержать ее в своих объятиях.

Кари подготовилась к празднику: украсила большой обеденный зал яркими флагами, пригласила во дворец скоморохов и музыкантов с континента. Это было большое событие, ставшее отрадой для ожидавшей наступления осени страны, и жители Исландии праздновали каждый приезд Брунии, словно им приказывали это делать. Кристер не скупился на деньги, и все семьи на острове в этот вечер наслаждались жарким и вином. Люди пили за короля, королеву, принца и прекрасную гостью.

И все же в сердце Кари не было покоя и она не могла в полной мере веселиться на этом празднике. Королеву тревожили слова Видящей, хотя их смысл она так и не поняла. Можно было считать пророчество глупой болтовней, как предпочитал делать ее муж. Или даже хуже, богохульством. Но Кари знала, что неразумно подстраивать свою веру под изменение времени. К тому же известно, что боги ревнивы, а потому их легко разгневать. Королева верила, что ее жертвы Одину принесли мир в королевство, как и жертвы ее матери и бабки.

Но Кари знала, что этим вечером от нее ждут радости, и играла свою роль. Она веселила двор, говорила с Брунией, хлопала музыкантам и танцевала с королем. Ни разу ее улыбка не потускнела, ни разу она не замедлила шаг. Однако королева ждала конца праздника. Может быть, ей и не суждено предотвратить то, что случится, но защищать сына – это ее священный долг.

Зигфинн не замечал озабоченности матери – впрочем, даже если бы вулкан, на котором был построен замок, начал извержение и все оказались бы погребены под слоем лавы, он вряд ли заметил бы это. Принц не сводил глаз с Брунии, любуясь ее мягкими движениями и прекрасными изгибами стройного тела. Он отворачивался лишь тогда, когда она смотрела на него. Юноше не нравились проснувшиеся в нем чувства, и все же он надеялся, что его подруга чувствует то же самое.

Что изменилось? Что произошло за эти два года, чего не было в предыдущие двенадцать лет? Почему ему хотелось быть ее другом, но он не был уверен, что ему это удастся? Зигфинна одолевал голод, однако он не мог заставить себя съесть и кусочка.

Внезапно Бруния оказалась прямо перед ним. Она стояла так близко, что их колени почти соприкасались.

– Ты танцуешь? – со смехом спросила она и схватила его за руки, как всегда делала раньше, когда они в детстве водили хоровод.

Он не успел возразить, а она уже поставила его на ноги и потащила в круг танцующих. Придворные расступились, и вскоре Зигфинн и Бруния отплясывали под музыку двадцати инструментов.