Заклятие Химеры - [20]

— Ладно, а теперь — бежать! — сказал Мак, как только они вышли в главный коридор. Они бросились к лифту. — Быстро, быстро!

Он постучал по кнопкам: казалось, что лифт едет целую вечность. Наконец двери лифта распахнулись перед ними, а затем так же быстро захлопнулись за ними.

— Тебе обязательно было рассказывать им про лошадь? — с раздражением спросил Рэта Кол.

— Конечно. Мы припарковались прямо напротив. Спорим на что угодно, они все сейчас выглядывают из окна, чтобы посмотреть, что мы будем делать.

В этом явно был смысл. Как легенда это звучало недурно. «Может, Рэт и не такой балбес, каким кажется», — признался себе Кол.

Они доехали до первого этажа. Неся Конни на руках, Мак решительно прошел сквозь толпу и вышел через раздвигающиеся двери на площадку для парковки. У входа, на стоянке с надписью: «Не дольше 20 минут», был припаркован фургон для лошадей, и Кайра Окона — посредник Ветра-Жеребенка, стояла, прислонясь к фургону, и с тревогой смотрела на часы. Увидев, как они выходят, она открыла задние двери фургона, чтобы Мак смог внести Конни прямо внутрь. Осторожно положив Универсала на сено, Мак вышел, оставив ее на попечение Ветра-Жеребенка.

Пять минут спустя Конни уже сидела, опираясь на единорога и отдыхая после того, как Ветер-Жеребенок очистил ей кровь от неуловимого яда Химеры. Голова ее была ясной: целительное прикосновение единорога выжгло яд, который разъедал связь между ней и этим миром.

— Вы успели вовремя, — прошептала Конни. — Я бы долго не продержалась.

Ветер-Жеребенок тихо заржал, соглашаясь с ней, и с любовью уткнулся носом ей в руку. Его рог мерцал золотым светом в темноте фургона, отбрасывая на все вокруг теплый отблеск. Даже шерсть единорога, обычно серебристо-белая, казалась теперь медово-золотого оттенка.

— Мне пора возвращаться. Боюсь, как бы у всех не было неприятностей из-за меня, — с сожалением сказала Конни.

Ветер-Жеребенок бархатным носом подтолкнул ее к двери.

«Приходи навестить меня поскорее, Универсал, — сказал он через их мысленную связь, — чтобы мы исцелили также и раны на боку».

Конни кивнула и открыла дверь, неохотно покидая уютный фургон для лошадей. Кол, Мак и Рэт стояли рядом, с беспокойством глядя, как в их сторону направляется группа людей. Кайра завела мотор. Три медсестры, в сопровождении двоих охранников в форме и врача, бегом спешили к ним. Кол приободрился, увидев, что Конни на ногах.

— Оставьте все объяснения мне, хорошо? — сказала она им. — Лучше уезжайте.

И она пошла навстречу служащим больницы, с удовлетворением услышав, как за спиной захлопнулась дверь фургона. Главное было увезти Ветра-Жеребенка прочь, пока ей не начали задавать слишком много вопросов.

— Конни! — воскликнула медсестра из ее отделения. — Что же ты делаешь? Ты еще недостаточно здорова, чтобы выходить на улицу в одной ночнушке! Да еще без тапочек!

Мотор фургона с урчанием завелся. Гравий под колесами заскрипел, когда Кайра выруливала со стоянки.

— Со мной все в порядке. Все, что мне было нужно, это подышать свежим воздухом, — сказала Конни.

Врач, молодая женщина с короткими обесцвеченными волосами и очками, делавшими ее похожей на сову, вышла вперед и взяла Конни за руку.

— Должна сказать, что ты действительно лучше выглядишь, — сказала она, взяв Конни за руку. — Сегодня утром, когда я тебя осмотрела, я решила, что ты еще не идешь на поправку, но теперь… Что ж, давай вернемся в отделение и посмотрим, что к чему.

После тщательного обследования врач объявила, что Конни чудесным образом выздоравливает.

— Я не знаю, что тебе помогло, Конни, но я бы сама от такого лекарства не отказалась, — с улыбкой сказала врач, отметив здоровый румянец у нее на щеках. — Завтра только снимем швы — и можешь отправляться домой.

Конни с облегчением услышала, что ее выпишут так быстро. Теперь, когда она снова была в полном сознании, воспоминания об ужасающей ночи в роще нахлынули на нее снова. Больше всего ее мысли занимал Саймон: что с ним? Что делать Обществу с катастрофическим обнаружением его дара? И как насчет Химеры? Загрыз ли ее Айсфен насмерть или она по-прежнему там, поджидает ее?

Днем к ней приходили две компании посетителей. Сначала пришли потрясенная Аннина с более сдержанной Джейн и принесли букет роз. Аннина приглушенно взвизгнула от радости, когда увидела, что Конни сидит в постели, листая журнал, который одолжила ей соседка напротив.

— Конни! Прости, прости меня, пожалуйста! Но тебе уже лучше! Нет, ты выглядишь даже лучше, чем просто «лучше»: ты выглядишь потрясающе!

— Да, — сказала Джейн с озабоченным видом, — хорошо выглядишь. Как они тебя вылечили?

Конни улыбнулась.

Аннина наклонилась к ней и взяла забинтованную руку подруги в свою.

— Мне действительно очень-очень жаль, что так получилось, ты ведь знаешь это? — И, прижав вторую руку к сердцу, она добавила: — И я обещаю, что больше никогда не буду искать этого зверя.

— Знаю, — сказала Конни, с трудом сжимая в ответ ее руку забинтованными пальцами. — Будем надеяться, что это был последний раз, когда мы видели… его.

Аннина села на место, довольная и похожая на себя прежнюю.

— Ой, он по-прежнему там, к несчастью. Когда прочесали рощу, никаких следов его не нашли, только море кровищи. — Аннина опустила глаза, и все они подумали, что часть этой крови, должно быть, потеряла Конни. — И больше ничего. Мы не знаем, что отпугнуло его, а земля была слишком сухой — и следов на ней не осталось, но мой папа говорит, что он, скорее всего, отправится на пустошь, чтобы спрятаться там и зализать раны. — Она замолчала и перевела взгляд на лицо Конни. — Он запретил мне туда ходить. Я должна оставаться в Гескомбе, пока эту тварь не поймают и не уничтожат.