Заклятие даоса - [89]
— Да нет же!
— С кем-нибудь поругался?
— Тоже нет… Сегодня я решил погадать возле нашего ямыня, и ворожей сказал, что нынешней ночью, в третью стражу, я должен умереть.
— Здоровый человек — и вдруг, на́ тебе, умереть! Так не бывает! — Тонкие, как ивовый лист, брови жены удивленно взметнулись вверх, а глаза округлились. — Нужно было стащить обманщика к уездному!
— Я и сам хотел, да меня отговорили.
— Муженек! — сказала жена. — Ты посиди дома, а я отойду ненадолго. Заодно зайду к уездному и пожалуюсь ему вместо тебя. Пусть пошлет людей за мошенником и допросит его с пристрастием. С какой стати ты должен нынче умереть? Деньги казенные не крал, взятки не брал, ни какой суд тебе не угрожает…
— Нет, в ямынь тебе идти не пристало, ты все-таки женщина. Если я останусь жив и здоров, я сам с ним завтра рассчитаюсь, по-мужски.
Наступил вечер.
— Приготовь мне вина, — сказал Сунь жене. — Нынче ночью я спать не лягу, буду бодрствовать и веселиться!
Он выпил чарку, за ней опорожнил вторую, третью. Очень скоро от вина Суня разморило, глаза его потускнели, и он стал клевать носом. Видя, что муж, сидя в кресле, задремал, жена спросила:
— Муженек! Да никак ты заснул?!— Она позвала служанку: — Инъэр! Растолкай господина!
Инъэр окликнула хозяина, но не получила ответа. Она стала трясти его, но тот не просыпался.
— Надо отвести его в комнату, пусть проспится, — сказала хозяйка.
Эх! Если бы в этот момент рядом с Сунем оказался какой-нибудь молодец, вроде вашего рассказчика — такой же здоровяк с широкими плечами. Обхватил бы он Суня за пояс, да повернул бы обратно пить вино, не позволил бы он ему идти в постель. Вот тогда, быть может, стряпчий Сунь не умер бы в ту ночь смертью жестокой, как погиб Ли Цуньсяо[227], упомянутый в «Истории Пяти династий», или Пэн Юэ, о котором повествует «Книга о династии Хань»[228]. Но как говорят:
Жена Суня, уложив хозяина спать, велела Инъэр погасить в кухне свечу и идти к себе.
— Ты слыхала, что сказал господин? — спросила она девушку. — Ворожей ему нагадал, что нынешней ночью, в третью стражу, он будто бы умрет.
— Слыхать-то я слыхала, хозяйка, только разве можно этому верить?
— Инъэр! Мы с тобой займемся рукоделием и посмотрим, что будет! Если хозяин останется жив, завтра гадателю несдобровать!.. Только не засни!
— Что вы, хозяйка!
Скоро служанка уже клевала носом.
— Инъэр! Я же не велела тебе спать, а ты все-таки заснула.
— Я не сплю, — пробормотала служанка и снова задремала.
Через некоторое время хозяйка снова окликнула ее и спросила, который час. Где-то возле уездной управы раздались удары колотушки. Пробили ровно три раза.
— Инъэр! Не спи! Пришло как раз то самое время!
Но служанка не откликнулась на зов хозяйки. Она сладко спала.
И тут послышались шаги, будто кто-то сошел с постели. Через несколько мгновений раздался скрип двери. Хозяйка бросилась к служанке и, растолкав ее, велела зажечь лампу.
В этот момент хлопнула наружная дверь. Обе женщины выбежали из комнаты с лампой в руках. И вдруг видят какого-то человека в белом. Прикрыв рукой лицо, он выскочил на улицу и побежал прямо к реке. Раздался всплеск, и… все замерло. Верно говорят:
Надо вам знать, что река в уезде Фэнфу впадала в Хуанхэ и течение здесь было очень быстрое. Не удивительно, что утопленников здесь находили лишь с превеликим трудом. Госпожа Сунь и служанка Инъэр подбежали к берегу.
— Господин! — закричала женщина. — На кого ты оставил нас, несчастных? Зачем ты утопился?
Крики и причитания женщин всполошили соседей. Сбежались все, и среди них, конечно, тетка Дяо, жившая и верхнем конце, тетка Мао, что жила пониже, и Гао — из дома, что напротив.
Госпожа Сунь принялась рассказывать им о том, что стряслось.
— Надо же такому случиться! — заохала тетка Дяо. — Непостижимо!
— Только нынче я его видела, мы еще поздоровались, — пробормотала Мао. — Он шел в черной куртке, а в рукаве держал какую-то бумагу.
— Вот-вот! И я с ним поздоровалась, — поддакнула тетушка Гао.
Еще одна соседка, по имени Бао, рассказала:
— Вышла я из дома сегодня пораньше (дело надо было одно уладить) и вот возле ямыня вижу: господин Сунь держит гадателя за шиворот. Помнится, пришла я домой и рассказала, а мне еще никто не поверил… Надо же, а он, на́ тебе, — помер!
— Ах, служивый, служивый! — снова запричитала Дяо. — Почему ты ничего не рассказал нам, соседям, зачем сгубил себя? — Она заплакала.
— А какой был замечательный человек! Какое горе стряслось! — заголосила Мао.
— Никогда-то мы больше тебя не увидим! — воскликнула Бао.
Как и положено, местный староста направил в уездный ямынь бумагу с объяснением. А госпожа Сунь совершила заупокойную службу, дабы проводить душу мужа в загробное царство.
Быстро пролетело три месяца. Однажды госпожа Сунь вместе с Инъэр сидела, как обычно, дома, и тут занавеска, прикрывавшая дверь, отдернулась, и на пороге появились две женщины. Их лица были пунцовыми от только что выпитого вина. Одна держала бутыль с вином, вторая — два пучка цветов тунцао
